Энгельс. Город, затерянный где-то между Саратовом и бескрайними просторами российской степи. Город, который не найти на туристических картах, о котором не слагают легенд и не снимают вдохновляющих фильмов. Энгельс существовал, дышал серым воздухом, пропитанным запахом подсолнечного масла с близлежащего завода, и тихо угасал под тяжестью собственной безнадежности.
Серый – это, пожалуй, самое точное определение Энгельса. Серые пятиэтажки, словно уставшие великаны, тянулись вдоль улиц, их облупившиеся фасады напоминали лица стариков, проживших долгую и безрадостную жизнь. Серый асфальт, изъеденный ямами и выбоинами, скрипел под колесами редких автомобилей, словно стонал от бремени вечной рутины. Серые люди, с потухшими взглядами и сгорбленными спинами, неторопливо передвигались по улицам, словно тени, лишенные цели и смысла.
Даже небо над Энгельсом казалось серым, затянутым вечной пеленой облаков, сквозь которую редко пробивались лучи солнца. Оно словно отражало настроение города – унылое, безрадостное, лишенное ярких красок. Воздух, тяжелый и влажный, был наполнен запахом сырости, пыли и того самого подсолнечного масла, которое невидимой нитью связывало всех жителей Энгельса с гигантским заводом, словно напоминая им об их предназначении – работать, работать и работать, не мечтая ни о чем больше.
Город словно застрял во времени, отказавшись принять новую реальность. Здесь время текло медленнее, чем в других городах, и казалось, что оно вот-вот совсем остановится, законсервировав Энгельс в его серой безысходности. Магазины с выцветшими вывесками предлагали скудный ассортимент товаров, кафе с засаленными столами манило запахом дешевой еды, а парки, заросшие бурьяном, напоминали заброшенные кладбища.
В Энгельсе не было места мечтам и амбициям. Здесь люди жили по инерции, день за днем выполняя одну и ту же работу, не надеясь на лучшее. Они привыкли к серости, к бедности, к отсутствию перспектив. Они смирились со своей судьбой и просто существовали, словно призраки, блуждающие по улицам мертвого города.
Молодежь, не желая мириться с такой жизнью, старалась уехать из Энгельса при первой же возможности. Они мечтали о больших городах, о яркой жизни, о возможности реализовать себя. Но не всем удавалось вырваться из этой серой трясины. Многие оставались, обреченные на вечную борьбу за выживание, на вечную тоску по чему-то большему, чем существование в этом забытом Богом городе.
Энгельс был городом сломанных судеб, потерянных надежд и угасших мечт. Он был символом провинциальной российской действительности, где жизнь текла по своим законам, не подчиняясь общепринятым правилам. И в этой серой безысходности была своя красота, своя поэзия, своя философия, которую могли понять только те, кто родился и вырос в этом городе, кто пропустил его серый воздух через свои легкие, кто впитал в себя его уныние и безнадежность.
Именно в этом городе, в одной из серых пятиэтажек, жил Сергей. Его история – это история миллионов российских парней, вынужденных бороться за выживание в условиях вечной нестабильности и безысходности. Его история – это история о том, как виртуальный мир может стать спасением от серой реальности, как игра может превратиться в единственный шанс на изменение судьбы. И эта история только начиналась…
Сергей проснулся от тихого, надломленного кашля, доносившегося из соседней комнаты. Этот звук, словно заржавевший гвоздь, ежедневно вбивался в его сердце, напоминая о тяжести, которую он нес на своих плечах. Брат, Дима, был прикован к постели с рождения. ДЦП. Диагноз, ставший приговором, отрезавший его от полноценной жизни, заточивший в четырех стенах тесной квартиры.
Сергей потянулся, кости заныли, напомнив о вчерашней подработке на стройке. Он работал грузчиком, таская мешки с цементом под палящим солнцем. Работа была тяжелой, изматывающей, но платили хоть что-то. А деньги были нужны. Очень нужны.
Он встал с кровати и на цыпочках прошел на кухню. Мать, худая и сутулая женщина с усталым лицом, уже суетилась у плиты, пытаясь приготовить завтрак из скудного набора продуктов. В воздухе витал запах дешевого чая и подгоревшего хлеба.
– Доброе утро, сынок, – тихо сказала мать, не поворачиваясь. – Как спалось?
– Нормально, мам, – ответил Сергей, стараясь говорить бодро, хотя на самом деле чувствовал себя разбитым. – Дима опять кашляет?
– Да, ночью плохо спал, – вздохнула мать. – Лекарства заканчиваются. Надо бы купить.
Сергей молча кивнул. Он знал, что лекарства дорогие, и что денег на них катастрофически не хватает. Мать работала уборщицей в местной поликлинике, получая мизерную зарплату. Все ее деньги уходили на лекарства для Димы и на еду. Сергей понимал, что он – единственная надежда своей семьи.
Он подошел к окну и посмотрел на улицу. Серый город просыпался, начиная свой обычный день. Люди спешили на работу, машины гудели, создавая иллюзию жизни. Но Сергей знал, что за этой иллюзией скрывается безысходность, бедность и отсутствие перспектив.
Он чувствовал себя загнанным в угол. Он хотел дать своей семье нормальную жизнь, хотел, чтобы Дима получил хорошее лечение, хотел, чтобы мать не работала до изнеможения. Но как? В этом проклятом городе не было никаких перспектив. Здесь можно было только выживать, цепляясь за любую возможность заработать хоть копейку.
