Если о своей высокой нравственности разглагольствует мужчина, значит, он лицемер, если женщина – значит, она попросту некрасива…
Эти слова Оскара Уайльда вспомнились мне уже под утро. К чему? Судите сами.
Я сижу на обеденном столе в Гранатовом переулке. Шестое, нет, уже седьмое апреля… Четыре часа утра. Мне за тридцать, но в моем теле ни одной лишней жиринки, за три года шикарно наработанный пресс и попа. Одним словом, своим телом я горжусь, оно лучше, чем было в семнадцать и двадцать четыре. Сижу и не стесняюсь нисколечко. Передо мной мужчина моей мечты, ну, на ту пору это точно так и было. Это Саша Мамонт. Человек с детским, чуть озорным взглядом голубых глаз, которые большую часть времени скрыты за очками. Вечные свитера, шарфы а-ля творческая интеллигенция, сумка с книгами на плече. Постоянный фигурант списка Forbes, меценат и издатель, человек с которым можно обсудить, что читать. Мне тогда казалось, что у нас уйма общего. Большая библиотека в доме родителей, московское детство, любовь к книгам, желание держать их в руках, любоваться хорошим переплетом, ненавидеть электронные аналоги, ну и все такое. Ему под полтинник, он старается не смотреть мне в глаза и украдкой «подворовывает» на мою горделивую наготу. «Лет двадцать, не больше», – тихо роняет он комплимент. Я порываюсь все же одеться. «Нет, сиди так».
Вы спросите, как я оказалась в такой ситуации? Ну, история-то длинная. А вот разделась я, потому что в карты, есть такая итальянская игра Uno, ему только что проиграла. Это было условие. Его, конечно. Я собиралась в этот вечер у него остаться на ночь. Первый раз за семь лет нашего знакомства. Но не осталась. Он и теперь иногда – по-отечески – долго и очень нежно целует меня в лоб на прощание. Я слышала, что когда он заказывает девочек, то любит групповуху и грубый секс, но ни за что в это не поверю. Проверить, видно, не дано.
Меня зовут Марьяна, Марьяна Пименова. Родители дали мне странное имя, хорошо, что фамилия не привлекала ко мне в детстве столько внимания… Я красивая, и считается, что пользуюсь успехом у мужчин. Мне самой так кажется далеко не всегда. Но я уверена, что красивым женщинам в этой жизни предоставляется больше шансов, чем некрасивым. А потому последние не могут и не должны судить первых. История, которую я хочу рассказать, началась с развода. Развод надо пережить. Я не шучу. Не поверите, сколько удивительных диагнозов ставят врачи как результат стресса, спровоцированного разводом. С моего развода я начала новый отсчет времени. Однако моим подругам казалось по-другому. Я уже давно заметила, что люди, пребывающие в состоянии более или менее устойчивого брака, постоянно пытаются затащить в него всех, кого встречают на своем пути. Что уж говорить о лучших подругах…
«Мужчины женятся от усталости, женщины выходят замуж из любопытства. И тем и другим брак приносит разочарование», – считал Оскар Уайльд.
Чудо каким теплым выдалось это 10 апреля. Ленка-шляпка сидит напротив меня на «Веранде у дачи» с салатом «Цезарь» и бокалом Chablis. Она проникновенно заглядывает мне в глаза:
– Нет, ты мне скажи. Ты хочешь быть счастливой?
Я в очередной раз торможу с ответом. Лена моя ровесница, успевшая к моему возрасту обзавестись двумя детьми от разных мужей. Собственно, прозвище Ленка-шляпка она получила от своего супруга, топ-менеджера «Ростелекома», за любовь к самым разным шляпкам и панамкам. Естественно, называл он ее так только за глаза. Лена не работала, и когда она не была озабочена проблемами с детьми и моим личным счастьем, то предъявляла к мужу груду претензий. Начиная с того факта, что он с ней расписался без свадьбы и, самое главное, без белого свадебного платья, и кончая «одолженной» им десяткой грина их общей знакомой при невыясненных обстоятельствах. Я смотрела на черную, довольно элегантную широкополую шляпу, вероятно из итальянской соломки, последнее приобретение Лены, и думала, что не знаю, что такое счастье. А потому не представляю себе, чего же я на самом деле должна хотеть.
– Нет.
– Как нет? Но ты же должна хотеть быть счастливой. Тебе надо рожать детей и любить мужа!
– Мужа уже нет, – напомнила я.
– Ничего, заведем другого.
Настрой подруги был боевым, и я внутренне поежилась. Постель и планы на выходные, которые отныне ни с кем не надо было делить, вот уже несколько месяцев наполняли меня ощущением полета.
– Каким же образом? – нашлась я.
Мужчины за соседним столом уже минут пятнадцать подавали недвусмысленные знаки внимания, и наконец к нам подплыл официант с довольной улыбкой:
– Это вам шампанское с соседнего стола.
Рядом со столом пристроили ведерко с Moet&Chandon Nectar Imperial, а на стол легла визитная карточка. Я прочла вслух, изо всех сил стараясь сдерживать смех:
– «Лимур Эдэмович Ислямов, президент “Стройскладинвест”. МКАД, влад. 34».
Мы синхронно поворачиваемся к официанту:
– Вы знаете, мы за рулем. Пить не будем.
– А ведь это очень хороший наш клиент, – не скрывает разочарования официант, унося бутылку.
– Да, выпендривается, не просто Chandon, а нектар. Хотя я сладкое шампанское не признаю, – проводила бутылку Лена шепотом.