Лина: Когда я впервые увидела его, то подумала, что он один из тех самовлюбленных супчиков[1], баловней судьбы, которым все сходит с рук. Он показался мне слишком напыщенным, слишком амбициозным, слишком нахальным. Он постоянно смеялся надо мной! Что бы я ни сказала, что бы я ни сделала.
Алексей: Потому что она вела себя как маленькая засранка.
Лина: Что-о?
Алексей: (*улыбается)
Лина: Ты же говорил, что я забавная!
Алексей: Забавная. Таких забавных маленьких засранок я давно не встречал.
Лина: (*резко бьет Алексея кулаком в бедро)
Алексей: Да-да, именно так она и делала. И продолжает делать сейчас! Слишком типично для маленькой засранки.
Лина: А он… Он все время улыбается своей улыбочкой «не придраться». Думает, очарует меня, сведет с ума, лишит рассудка… Эгоцентричный супчик!
Алексей: Я просто смотрю на тебя и не могу налюбоваться.
Лина: Бла-бла-бла.
Алексей: Вы видите? Она провоцирует меня.
Лина: Что-о? Поче… Я не… ом… м-м-м…
(*целуются)
Иногда у меня возникает желание уехать куда подальше, не объясняя причин и не оставляя контактов для связи. Взять только самое необходимое: плеер, несколько книг, теплую одежду, средства гигиены – и исчезнуть. Для всех. Но я делаю глубокий вдох, открываю глаза, достаю из сумки ежедневник и за десять минут свободного времени пытаюсь перекроить график, распланированный на будущую неделю. Или на месяц?
О нет! Совсем забыла! Я же обещала подготовить материал про хавортии[2] и выложить сегодня пост. Придется и это перенести – мне сейчас точно не до «Инстаграма». Надеюсь, я никого не подведу? И вот это ужасное чувство «как бы никого не подвести» душит меня, и я испускаю мучительный стон.
Не отрывая взгляда от дороги, мама протягивает мне пакетик с леденцами. Она думает, химозная дынная конфетка переключит меня с волны негодования на волну позитива? Если бы все было так просто… Но я зачем-то беру упаковку, кручу-верчу-треплю, пытаясь ее вскрыть. Когда мама резко сворачивает влево, спеша перестроиться на крайнюю полосу, пакетик наконец-то поддается – и на меня обрушивается ливень из желтых стекляшек в прозрачных фантиках.
Мама с беспокойством косится на меня, и я закатываю глаза, предвидя, какие изречения Далай-ламы последуют за этим взглядом.
– Что? – оттягиваю ремень безопасности и лезу под сиденье, чтобы собрать леденцы. – Я-спо-кой-на!
На самом деле я злюсь. Не на маму, не на себя, а на весь мир и на ситуацию в целом. Хотя нет, стоп! В этой ситуации есть вполне конкретный виновник, и его имя – Альберт Эдуардович.
Кто этот человек? Как он выглядит? Неделю назад я даже не знала, как зовут нашего арендодателя, а теперь его имя скрипит на зубах, словно песок. Так не делается, о таком предупреждают заранее! Нельзя за пару дней найти подходящее место, а уж тем более собраться и переехать. Да, конечно, он в своем праве и все такое, но арендаторы тоже люди!
Я отворачиваюсь и смотрю в боковое окно – понятия не имею, куда мы едем. Мама сегодня уже дважды была в новом помещении, а я лишь в общих чертах представляю, где оно находится. Знаю, что витрины нашего магазинчика будут выходить на оживленную улицу, и это плюс. А то, что квадратных метров станет в два раза меньше, – естественно, минус.
Ну что ж, придется размещать стеллажи с учетом планировки, используя каждый драгоценный сантиметр.
Мы подъезжаем к мини-маркету на углу двух улиц и паркуемся у обочины, в неположенном месте.
– Нам туда. – Мама указывает на жилое здание с десятком разномастных салонов на первом этаже. Она то и дело оборачивается, надеясь наконец-то увидеть грузовую «газель», которая следовала строго за нами, но потом затерялась в потоке автомобилей.
Я подхватываю партию эхеверий и иду следом за мамой, а на заднем сиденье авто остаются три флорариума[3]. Я не смогла доверить их варварам в засаленных комбинезонах, несмотря на то, что каждый сосуд упаковала на совесть. В отличие от глиняных кашпо с малышками-суккулентами.
Мы спешим к входу – вторая дверь справа. Пока мама возится с ключами, я опускаю эхеверии на порожек и бегу за остальными растениями. На обратном пути сбавляю темп, чтобы ненароком не споткнуться и не разбить флорариум. И только остановившись на верхней ступеньке, немного расслабляюсь.
Последний рейс мы делаем вдвоем. Мама заметно нервничает – «газели» все так и нет, – а мой желудок противно скулит. Я не то что не обедала – даже не завтракала! Вывеска кафе через дорогу так и манит названием «Пицца-рай», но я, вновь обнявшись с суккулентами, захожу в пустое помещение.
Ничего так, свежо и уютненько. Стены светло-зеленые, удачного оттенка. Вот только если расположить стойку как раньше, для больших растений места не останется. Но я, кажется, видела нечто подобное в «Инстаграме», в профиле одной цветочной лавочки. Может, подсмотреть у них идею обстановки?
Лезу в сумку за телефоном, а достав его, вижу пропущенный вызов.
Что за день такой!
Мысленно считаю до двадцати, но это не помогает. Зажмуриваюсь и начинаю счет заново. А ближе к семнадцати открываю глаза, подхожу вплотную к витрине и, заметив суету под окнами – эти нерасторопные грузчики наконец-то приехали! – усаживаюсь на кусок картона, что лежит на подоконнике.
