1. 1
«Не нужно! Это все неправильно!» — внутри голосят остатки разума, но тело не слушается совсем. Безвольной куклой дышу в шею Белова, не в силах оттолкнуть его, язык к небу прилип. В голове шумит… А выпила-то всего бокал шампанского, и еще второй недопит — стекло поблескивает в полутьме на краю стола. Зачем я пошла в кабинет? Ведь всю вечеринку ловила полунамеки от Саши Белова. Позволяла только флирт и разговорчики ничего не значащие… Теперь его руки на мне и уже под юбкой.
— Хочу тебя, Дашка! Давно хочу, — нетерпеливые руки мнут кожу. Массивное тело впечатывается, вклиниваясь между ног. От его прикосновения изморозь остается, разрывая шаблоны.
— Ты моя! Моя! Не сопротивляйся… Да-ша, — первый толчок выбивает воздух из легких и срабатывает какая-то пружина внутри. Диссонанс стыда и пробы запретного. Мой всхлип. Его губы. Язык, таранящий, пробивается сквозь зубы. Протяжный выдох, когда удается пробить последнее сопротивление. Мужчина во мне полностью. Дышит рвано, терзая слабое тело.
— Дашка-а-а! Какая ты… Я знал! Знал, что ты будешь моей…
Это кажется нереальным. Не со мной. С кем-то другим все происходит, а я лишь наблюдаю со стороны.
— Сволочь! Ненавижу! — размазываю тушь и слезы по лицу.
— Ты тоже этого хотела, — он спокойно стягивает презерватив, и, завязав в узел, баскетбольным броском отправляет в мусорную корзину для бумаг.
Морок спал. Остался только ужас от осознания содеянного. Меня колотит от одной мысли, что же будет дальше… Если муж узнает, я этого не переживу. Потерять Олега — это потерять себя. Десять лет вместе! Что же я натворила? Как смогла? — закрываю лицо руками и раскачиваюсь из стороны в сторону. В окно выйду, если бросит… А он не простит, и будет чертовски прав. Разве можно простить измену? Чем я сейчас лучше тех, кого осуждала за леваки в нашей фирме? Белов — кобелина! Ненавижу-у-у! Впервые хочу растерзать человека, в пыль стереть, чтобы его не было. До истерики миг. Сознание сбоит. В глазах темно от шока. Я ведь даже ничего не почувствовала. Кто-то чужой елозил и хватал за задницу… будто под наркозом была. Лишь память-сука, четко рисует картину произошедшего.
— Трагедию из этого не делай! — циничный смешок Белова. — И трусы надень. Отвезу тебя до дома, — потянуло дымом сигареты. Для сволочи правила не писаны. Александр всегда ведет себя так, будто ему весь мир обязан. Уселся вальяжно в мое рабочее кресло, откинул голову на спинку и наблюдает, как корчится совесть моя в муках.
— Ты пил, — выхрипываю. Судорожно ищу свою нижнюю часть туалета, сползая на пол. Кое-как нахожу маленькую кружевную тряпочку и, переступая каблуками, натягиваю на голый зад, поправляю юбку. Рук почти не чувствую, ноги еле держат.
— Не пил, только делал вид, — ухмыляется и стряхивает пепел на листок чистой бумаги, вытащенной из пачки в столе.
— Я этого не хотела! — снова скулю, падая на стул и бьюсь головой об столешницу стола лбом.
— Никто не узнает, Да-ша, — полушепот змея-искусителя.
— Как мне хреново, — продолжаю ныть лицом в стол. — Никогда не изменяла мужу. Зачем, Саш? Зачем ты меня запачкал? Мало тебе других…
— Еще скажи, что изнасиловал. Ты сама этого хотела, Дашуль… сама жопой передо мной вертела изо дня в день.
Он прав. Ничем не обязывающий флирт. Улыбки. Взгляды. Шуточки ниже пояса, анекдотики пошлые. Чего я хотела? Почувствовать себя желанной? Внимания захотелось? Увидеть в мужских глазах восхищение… То, забытое ранее, когда на меня так смотрел муж. Но Белов не джентльмен! Он не станет руки целовать и читать стихи проникновенно… Он просто поимел меня как шлюху и все. Боже, какая я дура! Идиотка безмозглая! А-а-а-а! Отмотайте все обратно! Клянусь, я буду хорошей и ни за что не поведусь на все это… Стучись лбом об стол, чтобы память отбило напрочь из последних пары часов. Я ведь еще на вечеринке позволяла себя лапать, когда танцевали медляк. Позволяла шептать на ухо непристойности, хихикала… Ду-ра-а-а!
Каждое движение дается с трудом. Чувствую его запах терпкий — истинный запах тела, тот, что будоражил, свел с ума на короткое время. Шатаясь, иду к двери, на ходу поправляя юбку.
— Я сказал, что довезу тебя!
Притормаживаю. Не хочу оборачиваться и видеть торжество в глазах, издевательское превосходство. Как просто сломать человеку жизнь. Как пережить?
— Пошел к черту! Больше на пушечный выстрел ко мне не подойдешь! — собираю осколки былой гордости.
— Подойду. Еще как подойду, Даша… Спереди, сзади. Во всех позах к тебе подойду. Будешь сама просить, — говорит тихо, проникновенно, обещающе.
Если остановит, за себя не ручаюсь… Опущу на его голову стул.
Дверь кажется узкой. В нее нужно пролезть. Уйти отсюда поскорей и забыть все, как страшный сон. На каком-то автопилоте совершаю действия: вызываю такси, одеваю пальто.
Не помню, как оказалась у двери своей квартиры. Положила руку, ощущая холод металла. Прислушиваюсь к звукам, но слышу только стук своего заячьего трусливого сердца. За ней мое все… любимые и родные, которых сегодня предала.
2. 2
— У-у-у! Кто у нас так хорошо погулял? — голос Олега застает меня в прихожей.
Согнувшись, пытаюсь стянуть сапожки и падаю, не удержавшись, на пятую точку. Затылок больно встречается с дверью. Всхлипываю. Прикусываю губу до крови, чтобы не разреветься.
