Глава I. Зазеркальный дом
Одно было ясно: белый котенок не виноват. Набедокурил черный. Последние четверть часа белого котенка тщательно умывала его мама, кошка по имени Дина, и он едва ли мог приложить лапу к случившемуся.
Дина умывала котят ежедневно. Это было забавное зрелище: левой лапой она прижимала голову котенка к себе, а правой довольно крепко терла ему мордочку. В настоящий момент Дина, как уже говорилось, мыла голову белому котенку. Тот и не думал вырываться, изредка взмурлыкивал и всем своим видом показывал, что осознает необходимость ежедневной головомойки.
Но черный котенок был уже вымыт, и, когда Алиса прикорнула в большом уютном кресле, затеял возню с клубком шерсти. Алиса накануне намотала большой клубок и, как выяснилось, совершенно напрасно: то, что от него осталось, лежало в размотанном и совершенно спутанном виде, а котенок, бегая по ниткам, догонял собственный хвост.
– Какой же ты все-таки неслух! – упрекнула его Алиса, и не поцеловала в наказание. – Мне кажется, Дина, тебе следует обратить внимание на своего сыночка. Следует, Диночка, следует! Не спорь, пожалуйста! – отчитала она старую кошку со всей строгостью, на которую только была способна.
Алиса собрала шерсть, уселась в кресло, посадила котенка на колени и принялась распутывать нитки. Дело шло ни шатко ни валко, потому что она не столько работала, сколько разговаривала: то с котенком, а то и с самою собой. Присмиревший котенок сидел у нее на коленях, якобы с интересом посматривал на клубок и изредка прикасался к ниткам, – он, дескать, мог бы и помочь, если бы ему позволили.
– Знаешь, Уголек, что будет завтра? – спросила Алиса. – Не знаешь? То-то же. Надо было смотреть в окно вместе со мной. Хотя Дина как раз в это время приводила тебя в порядок. Мальчишки во дворе собирали ветки для костра. Костер получится – до небес. Шел снег, было очень холодно, мальчишки замерзли и ушли. Но не расстраивайся, Уголек, завтра костер будет непременно. Пойдешь со мной смотреть?
Алиса набросила котенку нитку на шею – ведь интересно посмотреть, как он будет при этом выглядеть? Тот стал отбиваться, клубок упал и, разматываясь, покатился по полу.
– Ты не представляешь, Уголек, как ты меня сегодня огорчил! – снова заговорила Алиса, усевшись в кресло. – Нечего было проказничать. Скажи спасибо, я тебя на мороз не выставила за твои шалости. Оправдываться будешь потом, а пока сиди и слушай. – Она погрозила котенку пальцем. – Я все помню, так и знай! Утром ты дважды недовольно пискнул, когда мама тебя умывала, – это раз. Не возражай, я сама слышала. Что? – Алиса приложила ладонь к уху, прислушиваясь (разумеется, понарошку) к якобы прозвучавшим возражениям Уголька. – Говоришь, Дина попала тебе лапой в глаз? Пеняй на себя. Тебе предлагали закрыть глаза, а ты не послушался. Во-вторых, ты схватил Белочку за хвост. Она первая прибежала к блюдцу с молоком. Ей, может, больше твоего пить хотелось. Наконец, клубок. Я и оглянуться не успела, как ты его размотал, – это три. Целых три проделки! И ни за одну, заметь, я тебя не наказала. Зато в среду ты у меня за все ответишь, понятно?.. А что было бы, если бы и меня наказывали за все сразу? – уже не котенку, а самой себе задала вопрос Алиса. – Что бы тогда со мной было? Посадили бы в тюрьму, не иначе! А если бы меня оставляли без обеда за каждую провинность, то, по меньшей мере, пятидесяти обедов в год я бы лишилась. Впрочем, это еще полбеды. Лучше один раз остаться без пятидесяти обедов, чем съесть их все в один присест.
– Взгляни в окно, – снова обратилась Алиса к котенку. – Идет снег. Как мягко и беззвучно он падает. А к стеклу так и льнет! Я думаю, если бы зима холодно относилась к деревьям и полям, то нипочем не стала бы о них заботиться. Видишь, как бережно она укутывает их своим белоснежным одеялом. «Пора спать, мои хорошие, – говорит, наверное, Зима. – Отдохните до весны». Деревья поспят, оденут зеленые платьица и весело затанцуют на весеннем ветру. Как здорово! – воскликнула Алиса, захлопала в ладоши и… уронила при этом клубок. – Поскорей бы кончилась зима! Когда деревья без листвы, на них скучно смотреть…
