В случае опасности крысы собираясь в стаю, бегут за своим крысиным королем, спасая свою никчемную крысиную жизнь. Птицы, предчувствуя холода, собираются в стаи и летят в форме клина за своим вожаком в поисках лучшей жизни.
Так и у людей есть свой вожак, свой король, свой император, который либо ведет народ за собой в лучшее бедующее, либо всего достигнув, скрывается в своем роскошном бункере-резиденции, бросая народ на произвол судьбы.
«Лидеры крысиных демов не хотят ничего менять в своей жизни, ведь они уже и так всего добились. Поэтому чем дольше главенствует самец-доминант, тем сильнее он опасается новых предметов на своей территории или изменений в обстановке»1.
Нищета вошла в большую часть домов Александрии, и не желает их покидать. Коррупция разъедает последние скрепы, и страна может уйти в пике саморазрушения. Кучка нахапавших дармовых денег посчитали себя "элитой". Коридоры власти заполнены несменяемыми чиновниками и депутатами всех уровней. Все больше и больше их отпрысков появляются на высоких государственных должностях. Политическая система страны заточена под одного человека. Как король мышиный, так и король человеческий менять ничего не желает. Его все устраивает….
Нет лидера сравнимого со мной,
Они как овцы ходят в общем стаде.
А что в меня плескаться виной?
От зависти ко мне… Или в экстазе,
Они себя не могут удержать.
Верх первенства… Поймал свою жар-птицу.
И думал я – бежать, иль не бежать,
Когда в руках держал уже синицу.
Уносится сомнениями быль,
И посох тот, что сломан у дороги.
Прижмёт собой не скошенный ковыль,
В мозолях все морщинистые ноги.
Заблудшим я, не смею отвечать,
И вызовы сквозили из порога.
Но хитрый ум умеет замечать,
Ни одному нужна моя берлога.
И силы вновь охвачены огнем,
Пожаром дней, сметая чьи-то души.
И все кричат, что дело только в нем,
А берега уже сбежав от суши.
И плещутся наивные в воде,
Она, меняя цвет стала зелёной.
А дело ведь, а дело не во мне,
Вода для них окажется солёной.
И побегут как крысы с корабля,
Сметая вниз… И вверх бросая камни.
Забыли те безумцы короля,
И без него живите теперь сами.
Серые рваные облака сами по себе или гонимые ветром медленно ползут к горизонту. По ходу своего движения поглощают меньшие, растворяя их в себе, не оставляя следа. А затем сами синей дымкой пропадают за горизонтом, обнажив синее, синее небо.
Вот и наступил 2021 Новый год. Каким он окажется для Александрии? Годом перемен или очередным годом стагнации и топтания на одном месте? Как писал когда-то классик советской России: «Шаг вперед и два шага назад».
Император великой страны Александрия, по размерам и численности населения сравнимой с современной Россией, сидя за рабочим столом, просматривал документы. На отдельных документах делал пометки, на других неразборчивым подчерком что-то писал. В стопке бумаг осталась одна – предложение неизвестного поэта на пяти страницах. Он нахмурил лоб…
– Как могли такую хрень положить ему в папку. Затерялась среди других бумаг или помощники проглядели? – подумал он. Указ №2 «О подтверждении законности состояния». Что я? Я должен подтверждать законность своего состояния? Или мои друзья и близкие родственники? – бросил бумагу на край стола, раздражено бросил следом и папку с бумагами. Поэт хренов. Мне министры не могут просто так предложить… Помощника, который готовил папку, завтра уволю.
Ни я один… За мной уже другие,
В сознании чужом зияет брешь…
И цели были те тогда благие,
Теперь они как забродивший фреш.
Пускают пузыри, гоняя воздух,
И чистоту, и свежесть подавив.
И рельса звон, и колокольный отзвук,
Поднять не сможет мертвых из могил.
Попонкой серой жизнь легла под ноги,
И наступить нельзя перешагнуть.
И там как здесь меня осудят боги,
Я сам себя пытался обмануть.
И знал я все… Прикидывался только.
Не рубанул однажды всей рукой.
И мой замах заметен был настолько,
Пролился обновлением рекой?
Откинувшись в кресле, взял книгу «Наполеон Бонапарт». Открыв её в самом начале начал читать: «Восемнадцатое столетие было временем удивительных человеческих судеб. В неподвижном по видимости мире строгого сословного деления, тщательно вымеренных иерархических ступеней, жестких правил регламентации материальной и духовной жизни неожиданно порядок был нарушен. Люди без роду, без племени, мальчишки, бог весть какими ветрами заброшенные в столицы могущественных монархий, оказывались вознесенными на вершину общества; без каких-либо заметных усилий – так, по крайней мере, представлялось – овладевали умами и сердцами своих современников, становились властителями дум поколения»2.
– Как похожи наши судьбы…, И я заполз на самую вершину государственной власти, о которой не только не мог мечтать, я и думать об этом не мог, и спускаться с этой вершины уже не желаю.
Я сам вскарабкался сюда,
Гонимый безвозвратным чувством.
Со мной состарились года…
Политику равнять с искусством?
Смешно! И в смехе том отрава.
И кто сказать имеет право?
И в мире этом я один,
И царь, и бог, и господин.
Когда вслед за бумагой поэта он бросил папку с документами, папка упала на край стола, бумаги поэта подбросила воздушным потоком и они, поднявшись вверх, прижались к часам, закрыв циферблат, но все, что там было напечатано, на первой странице хорошо читалось. Оторвавшись от Наполеона он сам не желая того вновь прочитал: Указ №2 «О подтверждении законности состояния». Каждый, кто имеет состояние сто миллионов рублей и более обязан подтвердить законность его получения… Задумался…
