Слышал, раньше за вредную работу давали молоко – здоровье поправить. Нам нужно выдавать виски. Не для поправки здоровья (с этой задачей ничто не справится), а хотя бы для сохранения бодрости духа и верности профессии.
Окоченевшие трупы с остекленевшими глазами, лужи крови, отрубленные члены, разлагающиеся зловонные останки – все это особой реакции у меня не вызывает: я толстокожий. Куда труднее не впасть в депрессию от осознания, что жена готова отравить мужа, сын застрелить отца, а брат зарезать брата из-за презренного металла (точнее, из-за счета с небольшим количеством ноликов – металлические монеты и золотые слитки на Земле давно не в ходу). Впрочем, и это мне уже по хуй. Даже когда невинные девушки и бабушки-одуванчики превращаются в бездушных монстров, наделенных нечеловеческой силой, это уже давно не вызывает у меня ни шока, ни удивления. Плавали – знаем.
Но почему эти долбаные трупы находят всегда ранним утром, когда сны наиболее сладки? Мой молодой организм измучен хроническим недосыпом, недоеданием и недотрахом – ни на что нет времени: перекусывать и перепихиваться приходится на ходу, из-за чего возникает ощущение неполноты кайфа. Чем это компенсировать? Только алкоголем. Ну не наркотой же? Вот виски – в самый раз. Три раз в день, можно без содовой.
Вот и на этот раз звонок дежурного застал меня в постели. Только-только слез с пьяной блондинки и сомкнул глаза – и снова это ненавистное дребезжание.
– Обнаружен труп мужчины, адрес высылаю сообщением, – обрадовал поганец и повесил трубку. Мультифон прорычал, принимая послание. Открыв его, вздохнул с облегчением: убийство совершилось у меня под носом, точнее – под боком: в соседнем номере отеля с пошлым названием «Нефритовая пещера».
Блондинку будить не стал: она все равно прикреплена к номеру, а снял я его на всю ночь. Сейчас же – глянул на часы – всего четыре утра. В голову пришла смелая идея: поставить будильник на пять часов и немного соснуть, благо я уже был, можно сказать, на месте происшествия, а об этом никто не знал. Можно было запросто соврать, что звонок дежурного застал меня на другом конце города.
Однако кому-то наверху моя идея, кажется, не понравилась, потому как за окном что-то угрожающе громыхнуло, сверкнула молния, и по крыше застучали тяжелые капли. Гроза началась так резко, что казалась грозным предзнаменованием. Хорошо, что я не был суеверным, а то бы, наверное, решил, что следующей жертвой убийцы из «Нефритовой пещеры» стану я сам.
Впрочем, кто сказал, что здесь вообще произошло убийство? Криков о помощи и шума ссоры я не слышал, хоть был почти рядом. Вполне вероятно, что мужик окочурился сам, например, от сердечного приступа. О таких случаях мне приходилось слышать. Кто-то рассказывал в отделении о своем родственнике, который имел счастье испытать инфаркт чуть ли не одновременно с оргазмом. Его, помнится, как раз нашли на проститутке. Не в этой ли самой «Пещере»? Так что не исключено было, что сосед из 26-го номера пополнил ряды счастливчиков, отошедших в мир иной отнюдь не без удовольствия, точнее – по причине оного.
Гром и молния меня, разумеется, не напугали, но отрезвили, заставив все-таки вспомнить о долге и постараться забыть о том, что чертовски хочется спать. Нехотя начал собираться.
Принял контрастный душ, чтобы хоть немного взбодриться, неспешно оделся – труп не убежит. Включил Ватсона. Так я прозвал робота-помощника. С некоторых пор всех сыщиков управления снабдили такими машинами. Большинство роботов были списаны из госучреждений, мой не являлся исключением. Мне удалось избавить его от многих привычек и привить новые. Например, приучил его отзываться на Ватсона и называть меня Холмсом, хотя на самом деле мое имя – Альберт, Альберт Горский. Но бюрократизм из его электронной души мне вытравить так и не удалось.
– Зафиксируй сообщение об обнаружении нового трупа, – поручил я ему.
– Завести новое дело? – поинтересовался механизм.
– Не спеши – может, он принял естественную смерть или вообще самоубийца, – посоветовал я Ватсону, хотя на самом деле сильно сомневался, что кому-то придет в голову свести счеты с жизнью в номере низкопробной гостиницы, где почти все номера сдаются на ночь или даже на несколько часов парочкам, жаждущим плотских утех. К слову, можно приходить и без парочки, как это часто делаю я сам: номер можно снять не пустым, а с девочкой. Вероятно, у этих предметов интерьера тоже есть имена, но мне они не знакомы. Например, красотку, с которой провел сегодняшнюю ночь, я называю блондинкой из 28-го. Есть еще блондинка из 14-го, брюнетки из 6-го и 9-го, рыжая из 13-го. Остальные номера сдаются пустыми, а всего их здесь тридцать два. Труп обнаружен в 26-м номере – буквально через комнату от меня. Слышал ли я что-нибудь подозрительное? Вроде нет. Впрочем, моя блондинка так старательно стонала, изображая удовольствие, что заглушала все звуки.
А вот господина, снявшего злополучный номер, и его спутницу я, кажется, видел.
В последнее время с этим мужчиной лет пятидесяти я встречался в отеле регулярно. Внешность он имел непримечательную, и все его спутницы были похожи друг на друга. Я даже не знаю, была ли это одна дама или разные. Одно могу сказать: сам развратник был невысоким, коренастым, с некрасивыми залысинами на голове, но партнерш себе находил ярких – среднего роста, пышногрудых, рыжеволосых и темпераментных. Полночи они стонали и кричали от наслаждения так, что невзрачному господину завидовало полгостиницы. Хотя, наверное, дамы завидовали не ему, а его подругам, которых он так умело оприходовал.
