Осенью 1779 года Федор Иванов сын Титов, городового дела мастер, а если попросту – каменщик из Сольвычегодского уезда, статный мужик сорока пяти лет прибыл в Тотьму по важному делу. Намечался новый контракт, долгожданная и важная для его артели работа.
Он ждал этого контракта долгих семь лет. Необходимо было завершить давно начатое дело – строительство на берегу реки Сухоны нового каменного храма, прерванное со смертью купца Степана Яковлевича Черепанова.
Не старый еще, крепкий телом тотемский промышленник, вскоре по возвращении с промысла на далеких Алеутских островах заболел и после недолгой, но сильной хвори скончался.
В 1768 году, уходя на промысел, он пригласил к себе артель мастеров из Сольвычегодска и поручил им строительство новой каменной церкви.
Артелью управлял тогда дядя Федора Титова, а сам Федор ходил у него в помощниках.
По рукам тогда ударили быстро, купец торопился, надо было отправляться в Сибирь и далее к океану на промысел пушного зверя. Торговаться и сбивать цену времени он не имел, к тому же рассчитывал по итогам своего похода на огромные барыши. Шкурки морского зверя охотно покупали китайцы в Кяхте[1], давали втрое, а то и больше против внутренней цены, за которую шкурки брали у алеутов и русских промысловых людей. А если еще сам промысел правишь, то прибыль возрастала самое малое в пять раз. При таких доходах великий грех – Господа не возблагодарить!
Мастера подрядились сделать храм, как исстари ведется: основательно и крепко, сначала первый этаж с трапезной и большим округлым алтарем. Перед входом заложили основание для колокольни в одной связи с трапезной. Когда основное здание церкви будет готово, мастера должны будут пристроить к нему колокольню.
В трапезной и четверике предусмотрели по три окна на каждой стороне, да в алтаре порешили соорудить четыре окна, чтобы побольше свету попадало внутрь.
Снаружи решено было украсить окна узорчатым кирпичным обрамлением, чтобы лепо было взглянуть, и чтобы окна больше казались, чем есть.
На том порешили и ударили по рукам. Купец поручил своим родственникам выдавать деньги на строительство по запросу и принимать работы. Строители обещали делать все честно и по расходам давать подробные отчеты.
Летом того же 1768 года началось строительство нового храма на самом берегу Сухоны рядом с устьем речушки Песьей Деньги на небольшом пригорке. Тотемские жители называли этот берег «Зеленей», из-за обилия пойменных лугов. Это и не город еще, просто пригородная рыбачья слобода. Но если напрямую по тропинке идти, то до главной торговой площади не более четверти часа ходу, а ежели в объезд до города добираться, так и полный час клади, не ошибешься.
Деревянная шатровая церковь на этом месте стояла давно, и со временем пришла в негодность. Епископ Великоустюжский и Тотемский Иоанн дозволил старую ветхую церковь разобрать и на ее месте построить каменную, что бы уж на века. Степан Черепанов, как прихожанин этого прихода, решил взять на себя новое строительство. В городе шептались, что «от избытка капиталу».
Традиция давать деньги на строительство храмов зародилась среди тотемского купечества в середине осьмнадцатого века. Торговые люди, разбогатев на торговле пушниной в Сибири и на Океане стали по возвращении домой возводить каменные церкви. «Благодарением божьим вернулись они из дальних мест в добром здравии и великим денежным прибытком. На него уповали, твердо в вере православной стояли в самые тягостные дни долгих и опасных путешествий, и Господь помогал мореходам сначала рухлядишкой, а потом и деньгами».
Степан Черепанов был человек крестьянского роду-племени. В его родной деревне многие мужики издавна были сухонскими лоцманами, помогали вести суда по мудреному речному руслу, где в изобилии случались мели и перекаты.
В 1759 году он, прельстившись рассказами о дальних землях, отправился в плаванье на судне купцов Кульковых, подрядившись быть лоцманом. Три года о нем никакого слуха не было, а в 1762 году в аккурат во время правления царя Петра Федоровича, вернулся Степан Черепанов домой с великой прибылью, не крестьянишкой в сермяжном тулупе, а богатым гостем[2].
Тогда-то и появился он «на Зелене» вместе со своим младшим братом Василием. Тот в дальние страны не ходил, но тоже купечествовал. Братья были очень дружны и даже дом построили один на двоих. К чему два дома держать, если Степан Черепанов, лишь только вернулся в Тотьму, сразу засобирался в новую экспедицию, словно что-то неумолимо тянуло его к морю-океану.
Завистники называли черепановский дом не иначе, как «златокипящим», не думая, какими трудами прирасло это богатство. Половина, если не больше охочих людей навечно оставались в сибирской земле, на островах Тихого океана или в морской пучине. Степану Черепанову повезло, он выжил и разбогател.
Новоявленный купец был не только опытным мореходом. Он весьма интересовался всем, что на островах в океане обреталось и даже составил на имя государево «сказку», отчет, где подробно живописал все, что видел за морем-океаном. Черновик «сказки» он хранил в доме, любил перечитывать и рассказывать о заморских диковинках своим знакомцам. Те только языком щелкали и головой качали, не верили. Слыхано ли дело, к примеру, чтобы в море коровы водились? А Черепанов говорил: есть такие, и подробно описывал диковинного зверя: «Оная корова имеет длины саженей печатных с четыре или более. На переде под грудью две ноги, длиною по аршину, на заду ласт так же, как у морского кита; мяса бывает весом полтораста пудов. Мясо и жир, и особливо почки очень вкусны».
