Рядом с Иваном потопталась внушительных объемов Снежинка. Одна нога оторвалась от пола, повисела в воздухе и кувалдой опустилась на пол, перемахнув через горку накиданных на пол подушек. Вторая последовала по тому же маршруту. Оказавшись по другую сторону горы, Снежинка присела, привстала и, нарезая в воздухе круги необъятной юбкой, запорхала вслед за Маленькой Снежинкой, вихрем умчавшейся от неё в дальний угол вытянутого вагоном зала.
– Нет, ну ты видел?! – прошипела сидящая рядом с Иваном Виола. – Снежинкой вырядилась… Лошадь!
Мужчина, едва заметно скривившись, поддакнул жене, только что улетевшая от них Снежинка была действительно пугающих размеров. Пышная белая юбка довершала крамольное дело. «И все-таки есть вещи, которые произносить вслух не следует, пусть даже собственному мужу… Особенно когда тебя могут услышать… – Молодой человек посмотрел на жену. – Есть вещи, которые объяснить нельзя…» – На лице появилось раздражение.
Виола была, пожалуй, самой красивой женщиной в зале. Сделай выборку из большего количества женщин, жена Ивана и тут бы оказалась одной из первых. Точеная фигура (Иван только сейчас, когда начала спадать пелена, стал замечать, что туловище у жены непропорционально длинное, но высокий рост как-то скрадывает этот недостаток). Ножка, затянутая в тонкий чулок. Не по погоде, но красиво. Десять-пятнадцать, ну, в крайнем случае двадцать ден, но ни в коем случае сорок! Иначе не будет шелкового эффекта! Ножка должна просвечиваться. Создаваться контур. Натуральные цвета предпочтительнее… Легкий загар, мелон, в крайнем случае мокко, капучино и бронза1, да, и лучше матовые оттенки, чем с блеском… Лицо мужчины слегка дернулось: как это он дожил до тридцати семи лет и не знал всех этих подробностей?!..
Мраморная Виола продолжала с гадливостью смотреть на Снежинку…
«И как ему раньше могло нравиться подобное имя? И ведь ни разу не возникло никаких ассоциаций… Где были глаза, уши? Как можно было так…» – Иван встал и, перелезая через подушки, вслед за Снежинкой пошел к елке. Матвей уже дотопал до дальнего угла зала и прицеливался к понравившейся игрушке. Нужно было срочно вмешаться в процесс, пока елка не свалилась и не придавила сына и оказавшегося рядом Медведя. Пока Иван пробирался через малышей, елка два раза угрожающе качнулась, мужчина ускорился, но елка дала уже слишком большой крен. Несколько метров, отделяющие его от елки, Иван буквально пролетел и все равно бы не успел, если бы за макушку не схватилась внушительная ручища Снежинки.
– Спасибо! – выдохнул мужчина, оттаскивая от елки не пострадавшего, но уже приготовившегося реветь Матвея.
Мальчик был наряжен во фрак, штанишки, бабочку, все было узким, тесным, неудобным. Виола постаралась. По её задумке, Матвейка должен был предстать на празднике в образе джентльмена. Вокруг беззаботно прыгали Зайцы, Гномы и Медведи, пока джентльмен пыхтел, стараясь избавиться от душившей его бабочки. Половинку усика Матвейка уже отодрал, тросточку выкинул. Но Виола не унималась, каждый раз настойчиво засовывая палку в руки сына.
Пока Иван пытался занять Матвея, Снежинка установила на место елку и, подхватив на руки Маленькую Снежинку, начала кружить вокруг елки. Скрипка запиликала Чайковского. Иван в недоумении посмотрел на женщину и вдруг почувствовал уважение к этой громадине, вырядившейся в карнавальный костюм только ради того, чтобы и ее девочке было весело и не страшно среди незнакомых людей. Мужчина бросил беглый взгляд на сидящую в противоположном углу Снежную Королеву, всем своим видом излучающую уверенность в своей красоте и в том, что все в этом зале собрались с единственной целью – полюбоваться её величеством.
Виола обвела всех обмораживающим взглядом.
Только Иван собрался тащить джентльмена обратно к королеве-матери, в дверь вошел Дед Мороз. Мужчина уселся на первую попавшуюся подушку, усадил рядом притихшего Матвея. Действие происходило в центре зала, зайцы с родителями сидели прямо на полу вдоль стен. Виола развернула свой сырный нос в сторону Деда Мороза. Мысль о сырном носе пришла Ивану в голову только сейчас. На носу жены еще с детства осталась еле заметная впадинка от ветрянки, единственный изъян в образе Виолы Прекрасной.
Иван не стал подавлять зарождающийся смешок. Виола тут же ухватилась за эту гримасу-улыбку, присвоила её себе, придав ей совершенно противоположное значение, и отправила в ответ мужу одну из своих обворожительных улыбок. Раньше Иван-дурак думал, что эта улыбка принадлежит только ему… Но потом понял, что это просто штамп, причем штамп для всех. И действительно, задержавшись на нём мгновение, улыбка поползла дальше по залу, остановилась на Деде Морозе, ведь под костюмом Деда тоже скрывался мужчина, следующим был папа Гнома…
Иван раздраженно отвел глаза от жены. Матвей расхныкался, требовал внимания. Иван одернул сына, Матвейка затаил обиду, но затих – и на том спасибо.
