Свобода дается лишь тому, кто знает,
что это такое. Я не знаю.
Господь Бог
Семен Филиппович ехал в электричке с работы домой. Он безумно устал – устал от всего: от зарплаты, которой всегда не хватало, от неблагодарного начальства, от этих серых бездушных лиц, изо дня в день окружающих его… И даже от судьбы, наделившей его не самой впечатляющей жизнью – унылой и скучной.
Ехать было недолго, поэтому Семен Филиппович никогда не позволял себе спать в вагоне, особенно после того случая, когда он в предновогоднюю ночь, задремав, оказался за сто первым километром. Незабываемая морозная ночь! Мужчина тяжело вздохнул. В его дипломате лежала сегодняшняя газета – уж лучше читать, чем предаваться тягостным воспоминаниям. Приоткрыв дипломат, находящийся у него на коленях, он не глядя запустил внутрь руку. Газета должна была лежать сверху – промахнуться он не мог. Семен Филиппович вздрогнул. То, на что натолкнулась его рука, никак не ассоциировалось с понятием «газета». Одного взгляда, брошенного внутрь дипломата, было достаточно, чтобы убедиться в этом и тут же с силой захлопнуть его. Лоб Семена Филипповича покрылся испариной, сердце бешено колотилось, ему с трудом удавалось сохранять видимое спокойствие. Отдышавшись, он осмотрелся. Похоже, никто из пассажиров не заметил изменений, произошедших с ним, а главное – содержимого дипломата. Или сделали вид, что не заметили? От этой догадки ему сделалось нехорошо. Мужчину лихорадило – каждый из его попутчиков вызывал обоснованные подозрения. С каждой секундой подозреваемых становилось все больше – в вагоне, где ехал Семен Филиппович собралась кодла маньяков, воров, стукачей и убийц, доверять было не кому. Он ошалело вращал глазами, волна адреналина накрыла его. Что же делать?! Бежать сейчас? Догонят. Перейти в другой вагон? Нет, рискованно – скорее всего, порешат в тамбуре. Надо ждать, ждать своей станции, а там будь что будет. Время, время, сволочное время… Машинист, гад, что же так медленно! Мысли бешено скакали по кругу. Секунды вязко сменяли друг друга.
Электричка приближалась к его станции. Показалась платформа. Потный Семен Филиппович, затаив дыхание, сидел не шелохнувшись. Лишь когда двери с шумом распахнулись, он рванул к выходу, прижав дипломат к груди. Бежал не глядя, напролом, бежал к далекой спасительной двери. Выскочив из вагона, прибавил в движении. Оказавшись перед своим домом, он все же замедлил ход. В подъезд зашел ровно, четко чеканя шаг – бабки, сидящие на лавочке, остались довольны.
Дома сегодня царило особое настроение, ознаменованное неожиданным приездом тещи. Как опытный охотник, Семен Филиппович почувствовал это (тещу) еще до того, как зашел в квартиру, энергично втянув сквозь раздутые ноздри воздух:
– Враг не дремлет.
Клавдия Лаврентьевна встречала зятя на пороге и была готова ко всякой неожиданности. Вместо обычных приветствий, коими не изобиловал словарный запас Семена Филипповича, типа «Не сидится же старой манде дома», Клавдия Лаврентьевна услышала непривычное – «Здра». Семен Филиппович скорее по привычке, машинально, нежели специально зацепил ее плечом, проходя мимо. Теща проводила зятя недоуменным взглядом, полным непонимания – она рассчитывала на открытое сражение, войну – немедленно, без страха и сострадания, когда запах пороха становится близким запаху тела. Это хоть как-то развлекло бы старушку. Сначала Клавдия Лаврентьевна даже расстроилась, но потом взяла себя в руки, она хорошо знала потенциальные возможности своего зятя – все еще впереди.
Семен Филиппович заперся в туалете, прихватив с собой дипломат. Сидя на унитазе, он нервно поглаживал руками потертую с годами дерматиновую поверхность дипломата, покоящегося у него на коленях, не решаясь открыть его. Сделав несколько глубоких вдохов, Семен Филиппович зажмурился. Щелкнули замки. Дрожащими руками он приподнял крышку и медленно открыл глаза… Это не было галлюцинацией или же миражом, фантазией, не имеющей место в реальном мире. В его дипломате находилось то, о чем он так долго мечтал, – деньги, пачки стодолларовых купюр, аромат которых пьянит, подобно запаху любимой женщины, необыкновенному и всегда желанному. Двадцать пачек – двести тысяч долларов – сразу прикинул Семен Филиппович, перебирая, перекладывая, вновь пересчитывая, упоительно наслаждаясь свалившимся на него богатством. Он не стал ломать голову над тем, как появились деньги в дипломате, нет – сразу поверил в чудо и более не возвращался к этому вопросу. А так как в последнее время он был полностью погружен в свою работу и несколько рассеян по отношению к внешним факторам, потому и не обратил внимания на прибавку в весе дипломата. Так или иначе, но Семен Филиппович уверовал в то, что деньги принадлежат ему, и теперь строил планы, вихрем носившиеся в его голове.
«Надо обрадовать семью. Покажу им сейчас, что у меня есть, то-то удивятся. Праздник устроим – вино, шампанское, икра… Гульнем на всю катушку. А завтра за покупками: всем подарки, квартиру новую, машину, дачу, круизы, санатории…» – думал Семен Филиппович, поймав себя на том, что счастливо улыбается, сидя на унитазе.
