«Помни меня молодым-зеленым
Вскрыв пелену этих белых дней
Будто хмельной я бегу из дома
Чтобы увидеть тебя скорей
Ночь не дает мне ступить ни шагу
А я разрезаю её свечой
И окрыленный лечу к оврагу
Чтобы увидеться там с тобой»
LOOP – The Retuses
Ночной перрон встретил меня ободряющим ветром и яркими огнями вокзала. Редкими группами люди приходили встречать своих родных с поезда, который на протяжении 40-ка часов и 2-х тысяч километров нес меня в Омск, мой родной город. Рабочие без дела слонялись туда и обратно, описывая по асфальту круги, а проводники вышли наружу, чтобы проверить документы у вновь прибывших. Около выхода из дверей вокзала, меня ожидали родственники – дядя с тетей, которые с самого начала и не узнали во мне того самого ребенка, которого нянчили здесь, во время моего последнего визита, со времен которого прошло уже немало лет.
Дядя взял у меня сумку и пошел впереди нас, к машине, а тетя завела разговоры, которых я не слышал, слишком сильно погрузился в воспоминания, которые навевал мне этот город, скорее даже прибивал огромными волнами о стену дамбы. Ночной город, озаряемый уличными огнями и вывесками, пустовал. Ни один житель не вышел сегодняшней ночью на прогулку в тот момент, пока автомобиль с тремя одинокими, по-своему, людьми, разрезал темноту вдоль главной улицы. Подъезжая к моему временному пристанищу на окраине города, я удивлялся тому, что этот район выглядел так, словно вырос посреди леса, дикого и никогда прежде не тронутого людьми. Я все ещё ощущал себя так, будто еду в поезде, все мои внутренности тряслись с определенным интервалом.
Я вошел в выделенную мне комнату, разложил сумки, не вынимая из них своих вещей, кроме блокнота с ручкой и написал своему дорогому человеку о том, что все хорошо, как и обещал. Усадив за стол, меня накормили отличным ужином и отправились спать, а мне предоставили ванную комнату, о которой я и мечтал всю поездку. Мне срочно нужно было освежиться под душем. Не разбирая вещей, я достал нужные приборы и тихо прошел в ванную, чтобы никого не разбудить. На часах третий час ночи, я вылез из ванны. Усталость ужасно валила с ног, но только мне стоило нырнуть под одеяло, как сон сняло рукой и мне пришлось очень долго мять простыни в кровати, переворачиваясь с одного бока на другой. Как оказалось, мне нужно было всего-то выкурить сигарету и включить в наушниках музыку, как сразу же наступило утро.
После плотного завтрака, я с тетей поехал в дом моей бабушки, который находится на другом конце Омска, что оказалось гораздо дальше, чем я себе представлял, и ехать пришлось не на машине, а на общественном транспорте, где люди так и норовят осмотреть тебя оценивающим взглядом, в голове применяя тебе разные роли. Проезжая по мосту от одного берега к другому, я удивлялся насколько может быть красива обыкновенная река и как далеко могут быть раскинуты её просторы. Если бы солнце не подогревало мне голову и не смотрело пристальным взглядом мне в спину, насквозь прожигая меня, я бы считал этот день хорошим, но, как водится, в Омске солнце приветствует тебя утром и прощается ровно до следующего рассвета.
Внутри меня бушевали сомнения, и я боялся ехать к бабушке после всех рассказов о том, как протекает её болезнь. Чем дольше казалась дорога, тем больше мне хотелось никуда не приезжать. С каждой минутой я терял частичку храбрости и уверенности в том, что мне это нужно. Чувства переполняли меня, голова разрывалась от мыслей, а глаза слепо глядели в окно, мутные глаза, не реагировавшие на объекты, проплывающие мимо и огибающие автобус. Заметив мое расположение духа, тётя толкнула меня в бок и предупредила об остановке. Ещё больше фантомов и образов всплыло перед моими глазами сразу же, как я опустил ноги на землю, сойдя с машины для перевозки живых мертвецов, роботов, запрограммированное, на цикличность жизни, население.
На остановке стояли силуэты моих молодых родителей и меня – ребенка в ожидании автобуса, держащего путь в неизвестность. Отец стоял, улыбаясь, беседуя с матерью, изредка целуя её нежную с румянцем щеку и держа меня на руках, а призрачная сестренка сжимала руку матери, вглядываясь вдаль в надежде на то, что автобус быстрее приедет за ними.
Сжав скулы и крепко вцепившись пальцами в переносицу, я закрыл глаза. Сработало. Их унесло, как песок, который следует за ветром. Тетя уже ушла вперед и не заметила, как я остановился у дороги, что очень радовало в этот момент, когда на моих глазах появилась плена из слез. Силуэты детей преследовали меня всю дорогу, но реже, чем, когда я вышел во двор дома, здесь они находились повсюду и где-то среди них бегал маленький, худой и неуклюжий я. Дверь с характерным ей звуком отворилась и знакомый запах, через десятки лет, добрался до моей памяти назад, превращая в призрачную оболочку все вокруг.
Страх уже пропал, я не боялся, единственное, на чем в данный момент сосредотачивалась моя сущность – это не пустить слезы. В доме было ужасно душно и не хватало воздуха, потому что при 30-ти градусной жаре, окна были закрыты, все до одного. Их заставляла закрывать моя бабушка, которую я и приехал навестить. Думаю, что стоит подробнее рассказать о том, как протекала её болезнь, чтобы внести ясность.
