***ЧТО ТАКОЕ ЖЕНСКОЕ СЧАСТЬЕ?**
Была ли счастлива моя бабушка? Я не знаю, точнее не помню. Мне было одиннадцать лет, когда ее не стало. Тогда это была первая потеря в моей жизни. Баба вложила в меня себя, свою душу, в то время, когда моя мама пропадала на работе, чтобы нас с братом прокормить. Я пропадала в школе, на тренировках, вокале, множество кружков, где мы делали различные поделки, рисовали картины, помогали животным, участвовали в олимпиадах и исследовательских школьных проектах. Я всегда была творческим ребенком, и дома меня было редко найти. Мама не копила мои рисунки и грамоты в шакфу, в отличие от моей бабушки Надежды. Она меня любила, я была для бабы счастьем. Жаль, что только сейчас я это понимаю, а не тогда, когда это было нужно, когда она была еще жива.
По-женски она вовсе не была счастлива. Были времена, когда они с дедушкой много выпивали и неделями могли пропадать в синем тумане. Моя мама жила в этом большую часть своего детства. И всегда, когда это происходило, моя мама говорила себе, что когда у нее будут дети, ни один из них не увидит такого.
Я считаю свою бабушку особенной, не смотря на, что она часто выпивала. Алкоголь был ее отдушиной, ведь именно под его действием ты не замечаешь, что есть куча проблем, тягость быта, серость будней, чрезмерно суровый характер мужа, который во многом тебя ограничивает. Ее осуждали все. Дедушка легко мог выходить из недельной домашней попойки, а вот бабушке это удавалось сложнее. Позже, когда время уже близилось к смерти, она сильно болела, но никто этого не знал. Она буквально обезболивала гноящиеся раны изнутри этим самым алкоголем. Она заживо гнила и никто этого не знал. Мне жаль, что никто не смог ее понять, когда она в нас так нуждалась. В простой поддержке или душевном разговоре, просто, чтобы ее поддержали. Я думаю, если бы она не лишилась так рано мамы и за спиной была бы чья-нибудь поддержка, алкоголя бы не было, она была бы сильнее него. Не могу объяснить конкретно за что я считаю ее особенной, но поверьте просто мне на слово. Есть у меня ощущение, что я пошла в нее. Баба была несчастна. Дед порой перегибал палку из-за своего тяжелого характера. Как у женщины у нее не было ничего. Только огромный дом, скотина, огород, дети. У бабушки было очень тяжелое детство. В возрасте двенадцати лет она с младшей сестрой попала в наш детский дом. Моя прабабушка умерла от болезни, не дожив и сорока лет. Они беженцы с Украины и родственников здесь больше не было. Так началась бабушкина взрослая жизнь. А в шестнадцать лет она попросту оказалась на улице, так как детский дом не брал обязательств содержать детей более старшего возраста. Все, что было за ее душой – подушка, пара трусов и платье. Так раньше входили во взрослую жизнь дети из детского дома. Она несомненно заслуживала большего.
Моя мама всегда боялась прожить бабушкину жизнь. Поэтому она не пьет и не курит и в детском доме не жила, но с мужчинами ей так и не везло по жизни. Мой папа, к счастью, которого я не знаю, отказался от меня и от мамы, когда она еще была беременна мной. Из родильного дома вместо биологического отца меня встречал и держал на руках мой родной дедушка.
Спустя полтора года мама сошлась с молодым, двадцати однолетним Сергеем. И в течение десяти лет я называла его папой. Я всегда думала, что он мой настоящий отец. Единственное, что меня смущало, когда уже начинала понимать – моя фамилия. У мамы, папы и брата были одинаковые, а у меня другая, Соколова. Мои одиннадцать лет стали точкой взросления. В этот год я узнала правду от соседей, что мой папа мне вовсе не папа. Потом умерла бабушка, а через пару месяцев нас бросил отец.
Через пару лет мама начала жизнь чистого листа. Познакомилась с мужчиной, который, как и все другие, вначале бросают тяжелую артиллерию внимания к ее детям. Так мужчины заполучают доверие к желаемой женщине. Мы прожили хорошо ровно год, а после начался ужас. Мама так же сутками работала, а мужчина, с которым мы жили, не всегда работал, чаще выпивал. Он брал табуретку, ставил у дивана, клал картошку в тарелку, ставил стопочку рядом и самогон, который покупал у соседей. Пил, а нас выгонял на улицу.
Самый ужасный случай, после которого мама ушла от него, был слишком жесток. У нас был большой огород, в котором сажали картофель. Естественно картофельный участок зарастал травой и вьюном, его нужно было полоть. А под этим вьюном были норы тарантулов, которых мы не могли вывести. А если и удавалось выводить, то они перебирались от соседей обратно. Мы с Лешей, моим братом, очень боялись их. Во-первых, они большие, во-вторых, они страшно прыгают. Александр, так звали этого мужчину, сказал, что не запустит нас в дом, пока мы не прополем весь картофель. Мы со слезами, двое детей, пошли с лопатой в руках, вместо оружия против этих больших прыгучих пауков в наш огород. Саша закрывался в доме изнутри, чтобы мы не заходили, пока он пил, сидя за этим табуретом.
Я взяла вьюн под корень, чтобы выдрать его из земли. Вырвав траву, на моей руке оказался тарантул. Мы с Лешкой в плачущем вопле бежали в сторону дома, лишь бы нас спасли от этих гадов. Александр открыл нам двери, но лучше бы не открывал. Он очень разозлился, прошел мимо нас в сторону дерева, сорвал и оголил прут клена. Вырвал из моих рук Лешку, хлопнул дверью перед моим носом и закрылся изнутри. Я пинала двери с криками впустить, то била кулаком в окно с криком, чтобы он его не трогал. А отчим демонстративно бил оголенным кленовым прутом восьмилетнего Леху по ягодицам напротив этого окна. Да, не везло маме с мужчинами.
