Андрею Аллахвердову, первому редактору этих лекций, за въедливость и проверку всего, что казалось ему противоречивым и сомнительным, а также за многие комментарии;
Наталье Власовой и Фонду Независимого Радиовещания в целом, без сотрудничества с которым большинство из этих лекций попросту не были бы прочитаны.
Алеку Петуку и Виолетте Постновой за замечательную обложку.
Надеюсь, со временем я напишу учебник по журналистике, и этот сборник станет его частью.
У журналистов вообще мало шансов продлить жизнь своим текстам, если это не учебник.
Кому сегодня, кроме диссертантов, интересны очерки даже лучших советских публицистов, скажем, Анатолия и Валерия Аграновских? Однако, Валерий Аграновский, по счастью, написал еще и книгу по журналистике «Вторая древнейшая» (при переиздании – «Ради единого слова…»), которая вполне актуальна. На главку «Искусство беседы» я постоянно ссылаюсь, когда рассказываю об искусстве интервью студентам. А принцип, сформулированный Валерием Аграновским – «идти с мыслью и за мыслью» – мне вообще кажется базовым в работе интервьюера.
Лекции, отобранные для этой книги, читались для профессиональной аудитории – как правило, моих коллег по радио. В них нет того чудовищного и, на мой взгляд, бессмысленного теоретизирования, изложенного научным воляпюком, каким меня потчевали когда-то на журфаке МГУ (о, «релевантность», «номинативность» и «валюативность» журналистики!).
Но теория есть.
Довольно много теории сродни принципам успешной беседы Валерия Аграновского. К теории относятся, например, систематика факторов успеха интерактивной программы и ток-шоу (а они отличаются, и сильно!). А вот «громоотвод» для неприятных вопросов гостю – это уже практика. («Громоотвод» – это минимизация рисков получить за вопрос по шее. Роль громоотвода может выполнять, например, твиттер, если во время программы с невинным видом поинтересоваться, зачитывать ли вопросы от слушателей, а получив согласие, еще более невинно спросить, зачитывать только комплиментарные – или еще и гадкие? Ну и какой же гость признает себя слабаком, принимающим лишь комплименты?..)
Думаю, в русскоязычной среде есть несколько тысяч человек, которым мои лекции могут быть полезны: прежде всего, теле– и радиожурналистам (часто радиошоу от телешоу отличается лишь тем, что на радио требуется вскричать: «Да как же так, сударь мой! Я вам решительно не верю!»; а на телеэкране Познеру для того же самого достаточно сдвинуть очки на кончик носа), студентам журфаков.
Во всяком случае, я, начиная работать в эфире, дорого бы дал, чтобы такой сборник заполучить.
Лекция 1. Ток-шоу «один на один»: чуть повыше бегемота, чуть пониже акробата[1]
TV *****
Радио *****
Мне очень приятно рассказать вам о жанре, которого не существует, например, в такой обожающей слушать радио стране, как Великобритания. Ток-шоу (talk show) – это американский термин. И в Англии, если вы спросите о популярных ток-шоу на радио, вас попросту не поймут. Там есть «фоун-ин программ» (phone-in programme) – разговор со слушателями в прямом эфире. А если в студию и приглашаются гости, то все равно главный акцент – на телефонных звонках. И главная забота продюсеров таких программ – не столько поиск интересных героев, сколько выбор актуальной темы. Послушайте на Би-Би-Си такого презентера, как Робин Ластиг[2] – а любой ведущий, что в Америке, что в Великобритании, называется «презентер» (presenter) – и вы увидите, как он такую тему, как распад «Спайc Герлз», совершенно блестяще, виртуозно превращает в феерию, где люди ругаются, кричат, излагают свой взгляд на проблему. Это, собственно, то, что касается терминов.
Теперь об идеологии и технологии. Успех ток-шоу, как, впрочем, и любой другой программы, зависит, по большому счету, от внутренней идеологии, на которую лишь затем нанизывается технология.
Приемы, о которых я вам сегодня расскажу, не универсальны. Вы можете и наверняка изобретете ваши собственные. И вообще, ужас в том, что даже те технологии, которыми обладают такие презентеры, как Игорь Кириллов, на мастер-классе которого я как-то присутствовал, или Сергей Доренко, – это технологии, созданные ими под себя. Вы будете смотреть на них, как художник смотрит на картину в Русском музее: вот висит хорошая живопись, она мне очень нравится, но я другой художник, и я буду писать по-другому.
О чем мы будем говорить сначала? Прежде всего – о месте ведущего в общем строю. Второе – о факторах успеха. Третье – о планировании. А о технологии мы будем говорить между прочим, размазывая ее, как масло, по горькой слезой орошенному хлебу нашей профессиональной идеологии.
О месте ведущего. Когда-то Арт Бухвальд[3] довольно четко определил место писателя в Соединенных Штатах Америки, и ровно то же можно сказать и о месте писателя (журналиста) сейчас в России: «Чуть повыше бегемота, чуть пониже акробата». Не нужно строить иллюзий по поводу нашей профессии. Она не самая почетная и не самая уважаемая, но, однако, и не самая убогая. Мы занимаемся тем, что развлекаем публику. Мы, действительно, повыше бегемота – мы можем делать те pas, которые бегемоту недоступны. Но мы пониже акробата, потому что акробат развлекает публику куда более успешно и куда более технологично.
