Из рая, с любовью…
Компьютеры жгут образы, память.
Переулки печали тянули дни – солнце отдыхало
на крышах, спинах. Можно зажигать спички о воздух,
не бояться ошибок
Ангелам вставило в электронной пыли:
Россия с алмазами в небесах. Парили, тестировали
свои программы – всегда в онлайне, или сошли
с ума… записаны в базах бессмертия
«в день, когда музыка умерла…»
…слепни садились на плечи, сияли
дни изнеженными порталами – под сдвоенным
трипом, под сдвоенным небом – «джайлау» лениво
шептали травы, повсюду зеро: кончаем в эту бездну…
Синева и накатывающее безмолвие.
Пляжное солнце иезуитски красивое
сервера пожирают будущее,
лайнеры разламываются в полете нежным пламенем
Модильяни… благоухает время, космос… звезды
пахнут спайсом – у всех разные даты рождения,
но одна дата смерти: 00.00.00… тут забудешь Сына
Божьего и Отца. И ты бы тоже не захотела
Море: в комнатах – полдень
…сквозняк колыхал занавеску: ветер неповторимый…
не мог проснуться, сгорая от счастья! …смотрел сквозь
прицел: сквозь грозу прорываются миражи
и катаются кошки в пыли
1
Аромат крови, аромат свободы —
ангелы под колесами в зубах у счастья: послали гонца
на край света, на хуй – никто не спал на районе. Улицы
затянутые камуфляжем, гарью… Осень безмолвна как
заря ислама. По ночам полы блестели как прибой —
Мария Целеста в пучине сна
Родина покрытая славой. Цифровой Бог
на волнах электроники: в центре Зверя Звезда сияла.
Жертвы учились говорить по-русски.
Был бы в сознании, прочитал бы молитву.
Взял бы сани на ледяную гору.
2
Кактусы сохли на окнах. Пассажиры на остановках.
Топ-модели красили губы, выходили на подиум —
стрелялись… последний кутюрье которому отдаешь
свое тело. Жизнь – будешь ее вечным солдатом…
лишние на этой вечеринке: ты ищешь того же что
и я – забвения… пузырьки страха перекатываются под
кожей, пьянят… брошенный окурок – время сгорает
невидимой паутиной:
ты свободна
ночь холодна
Лето – хочется называть ее по имени.
Будешь ли ты летать с ней!
Море, штиль, пляж – мы одни в этом воздухе неудач.
Ржавые баржи покачиваются, испаряя соль…
Новое утро раздето. Распято солнечными сапогами.
Соль на языке, в золоте: механика кипарисов борется
с ней…
– Камилла, вставай! – слой прически напоминает
подсознание парка, сияющий котел юности …дверь:
свисающий полог как сияющая молитва! Как монолог.
Орфей спасся, притворившись безумным! став
семенем
…звенящий зной. Пустынное море как время…
позади гаражей автострада льется изумленными
глазами: кожа покрывается металликом событий
…магия подсолнуха, компьютерный слой реки вяло
текущей сквозь город. Мы надрывались на свалке
плоти! Втягивали неоновые города в орбиту новой
истории! Казино времени: время удачи совпало
на циферблатах. Манна небесная да не иссякнет
над нами!
пчелы возвращались в ульи – черные угли
время удачи обнулило дисплеи
еще далеки от рождения
Лето зализывает раны оставленные волками
Болеро отстукивает мгновения – солнце за все
в ответе: ее звали Флорида, мою любовь – скачивали
с торрентов, насиловали на улицах…
зной обнимал, гас как плазменный демон —
было легко вдыхать ущербное солнце трущоб
подсолнухи сканируют синеву, наши безымянные ночи
«Я не знаю!» – молился ангел.
Вламывались в крыши созвездия
…города пылают, падая в мягкое время…
Свернемся улиткой в этот мир. Украдем одежду
у смерти. Хорошие девочки попадают в рай, луна
ковыряет в мозгу своей отверткой —
лижущих со всех сторон псов
выносит в раскаленное выебанное безлюдье
Зуд мошкары, жара…
скользкий лимузин пылает в дельте:
танцующее счастье в обнаженных мечтах,
шелковый путь грусти – полночь помнила обо мне,
струилась осторожной болью
мы не умираем
полубоги жаждущие рекламы ……………………..
еще
1
Анатомические особенности кварталов жуют
галактический мусор, согревая ноги. И память…
стая леммингов в отдалении делает мне знаки…
Плетусь по лестнице на пятый этаж – солнце выжигает
сальсу на плечах …вхожу в полумрак, снимаю обувь.
Офелия затаилась за дверью словно ручная газель:
я знаю, что ее здесь нет, но улыбаюсь
2
…это не пески жгут у меня в животе. Это дашики
голода… бриз скользящий в относительной плоскости
зеркал, вытесняющий сны, словно мы сами по себе —
Стефания талантлива на этом ветру сдирающем мою
кожу. Искрится, струится – обещает боль
в нашем бризе всегда столько льда
3
Нюхали нашатырь, поднимались на эшафот:
у меня Астарта в гостях.
Сижу у стены, жгу огонь на полу – в полуяви:
колышется Кошмарный Корабль, медленно
натирает спину переборка…
– Кто там?.. – кричу на верхнюю палубу.
Скрип усиливается ночами – кроме ночей
ничего и нет, «спать, спать…» хлопает парус.
В это время Астарта поднимается на борт.
Наше поле высохло. Наше море устало
Дети пускали кораблики в небо. Снились подушки
и синие незабудки тыкались в скулы, терлись о лето
о плечо (дыхание горячо)
Висел день, было лень убирать со стола…
молоко кисло в чашке – ты бродила по комнатам
