1911 год. Забайкалье.
Город N-ск ничем особенным не отличался от других, таких же небольших сибирских городов. Невзрачные деревянные дома тянулись вдоль улиц. Вот разве что тюрьма, да недавно построенный вокзал, украшали его. Завод, который и стал причиной образования города в этом безлюдном ранее месте, то открывался, то перестраивался, то менял арендатора, но в поселении, которое образовалось вокруг него, давно работали два кожевенных завода, мясной заводик, шубные мастерские и винокуренный завод. Было в городке две церкви, четырёхклассное и одно классное училище, гимназия. Люди знали друг друга, если и не в лицо, то по разговорам соседей.
Ничем не выделяясь, в простом, но добротном деревянном доме, проживала в этом городе семья Удальцовых, отец Степан Александрович, мать Мария Дмитриевна и два их сына – погодки Пётр и Павел.
Степан Александрович работал инженером на транссибирской железной дороге, железное полотно которой проходило через весь город и тянулось далеко вглубь тайги. Тяжелая профессия досталась ему. Особенно сложно было зимой, когда, не смотря на мороз, надо было работать в том же объеме. Тогда, продрогнув за смену до самых костей, Степан Александрович приходил домой, садился за обеденный стол, покрытый белоснежной скатертью, брал в руку поданную женой бутылку водки, наливал не в рюмочку, как обычно, а в приготовленный загодя граненный стакан, и выпивал его залпом. С удовольствием крякнув, он придвигал к себе тарелку с горячей едой – супом, или пельменями, только что заботливо выложенными Марией Дмитриевной из огромной белоснежной супницы, и, также с аппетитом, съедал все до крошки.
Физической силы в Степане Александровиче было, хоть отбавляй, любой другой ему мог бы позавидовать: рост почти в два метра, сажень в плечах, крепкий, мускулистый, жилистый мужик.
Сыновья Степана Александровича рослые, крепкие, умом в отца, учились оба в гимназии. Внешне они были похожи друг на друга, но характером абсолютно разные получились.
Павел пошёл в мать – мягкий, послушный, не терпел ссор, а если таковые случались, старался договориться по-доброму, был очень общительным, да уступчивым, мимо детворы никогда не пройдет и в салки с ними погоняет, и о делах расспросит. Пётр, напротив – нравом в отца пошел, силен, упрям, необщителен, сторонился сверстников, любил уединяться с книгами, рос напористым и непослушным. Часто Петр за своё упрямство и неуступчивость получал ремня, да и сам в драки охотно ввязывался.
Так случилось в их жизни, что оба брата влюбились в одну и ту же девушку – соседку Дарью, дочь купца Стрельникова. Дарья росла красавицей, на радость родителям. Про таких говорят кровь с молоком, посмотришь на нее – взгляд оторвать невозможно. Длинные рыжие волосы она заплетала в тугую косу. К тому же отец, не жалея денег вкладывался в ее образование, и девушка увлекалась математикой и историй.
Оба брата влюбились в нее так, что будто бы ум совсем потеряли. Как-то Павел, на деньги, которые давали ему родители на разные мелкие расходы, купил монпансье, цветные леденцы в сахарной обсыпке, упакованные в красивую металлическую круглую коробочку, разрисованную как шкатулка замысловатыми узорами, и попросил садовника Сокто, работающего у Стрельниковых при доме, передать их Дарье.
Сокто, хоть и мог лишиться своей работы за такой поступок, но он не мог отказать Павлу. С детства два мальчишки дружили, а Сокто, по национальности бурят, был приемным сыном друга отца наших братьев. На свой страх и риск он, поймав момент, когда оказался рядом с девушкой и их никто не мог видеть, исполнил просьбу друга.
– Даша! – шепотом позвал он ее.
– Тебе передали! – Он из под полы рабочего фартука, показал коробку конфет.
Дарья подошла, и, закрыв его спиной, протянула свою руку назад. Сокто, быстро положил в ее ладонь гостинец, и почти бегом исчез, дабы не привлечь к себе чье-либо внимание.
На следующий день, Павел, вместо того, чтобы отблагодарить товарища, опять сунул ему в руки другую коробочку конфет и попросил его, повторить то же самое.
– Нет, – наотрез отказался Сокто, – один раз еще ладно, а постоянно, я точно попадусь, меня с работы выгонят, а родители и вовсе за это прибьют.
– Ты мне друг или нет? – Стоял на своем Павел, – я бы тебе помог, если бы нужно было.
Сокто, как ни сопротивлялся его уговорам, а все же вновь рискнул оказать помощь другу и в очередной раз, раскрасневшейся от избыточного внимания – девушке, вручил гостинцы.
Пётр случайно видел, как брат передавал Сокто коробочку конфет для Дарьи, и терзаемый ревностью, тоже захотел проявить свои чувства и поухаживать за соседкой. Следуя тем же путем, что и его брат, он, сэкономив на карманных расходах немного денег, также, купил для Дарьи конфет, чуточку подороже тех, что брал его брат.
Встретив Сокто на улице, Петр, протянул ему разрисованную коробочку монпансье и попросил.
– Передай Дарье.
Сокто вообще такого поворота событий не ожидал, и, опешив, возмутился.
– Вы сговорились что ли? Я не нанимался вам в услужники, сами свои подарки таскайте.
