Цок-цок-цок.
Кто шумит? Когда в роддоме тихий час. Сердитые медсёстры обернулись. И замерли.
Молодая мамаша торопливо щёлкала каблуками вдоль коридора. Бесстыдница направлялась к выходу, ни у кого не спросив разрешения. Распахнутая песцовая шуба резво качалась над лаковыми сапожками. Снизу выглядывал край сорочки.
Отругать бы нахалку. Загнать в палату. Но сотрудницы роддома в первый момент растерялись.
Подчёркнуто прямая спина и вызывающе холёный вид дамочки заставляли смотреть вслед, восхищаться и завидовать. Каждая женщина жаждет набросить на плечи сияющий мех, распустить русые волосы кольцами и пройтись так, чтобы каждый встречный сошёл с ума от восторга.
Первой опомнилась старшая медсестра.
– Стойте! – крикнула она, – Куда это вы направились, мамочка?
Женщина в шубе обернулась и вздёрнула подбородок. Она явно собиралась поставить на место «эту занозу», но сдержалась. Всё-таки соизволила пояснить:
– На улицу. К таксофону. Позвонить.
– Да вы с ума сошли! – возмутилась старшая, – Только вчера родила. Вернись в палату! Немедленно!
– У тебя не спросила. – огрызнулась новоиспечённая мамаша.
Медсестра сделала несколько шагов и преградила пациентке путь, решив не выпускать чокнутую:
– Звони из ординаторской.
– Вот ещё! – мамочка откинула голову назад и ехидно усмехнулась, – Чтобы всякие курицы слушали мои разговоры?
– Женщина, уймитесь, – настаивала медсестра, – на улице январь. Мороз десять градусов. Вы грудь застудите, молока не будет.
– Молока?! – пациентка приподняла брови, – У меня его и так нет! И не появится! Обойдусь!
– Что вы имеете в виду? – работница роддома с нарастающим беспокойством ухватила пациентку за плечи.
Вдруг мамочка вывернулась и воткнула в её ногу острый каблук.
– Ох! – вскрикнула медсестра, от боли и неожиданности оседая на пол.
Ошарашенные коллеги рванули на помощь. Пациентка тем временем лихо обогнула скорчившуюся медсестру и проскочила в дверь с надписью «выход». Встревоженные санитары и врачи повыскакивали из кабинетов, но пока выбежали на улицу, пациентка скрылась из виду.
Оказавшись снаружи, Вика Стрельцова перевела дух: «Вот ведь прицепились! Как бы милицию не вызвали.» На улице и правда стоял сильный, продирающий мороз. Руки озябли. Вчерашняя роженица поплотнее запахнула шубу и двинулась прочь от временной «тюрьмы».
Вот и переговорный пункт. Вика достала из кармана бумажку с номерами. Самый первый было страшно набирать: от этого звонка зависело будущее.
Сняв трубку с рычага, девушка обернулась и посмотрела на нетерпеливо ожидающую очередь.
– Давай, звони уже, – бормотал мужик, стоящий впереди. – Не дождёшься тебя.
Вика сжала зубы и стала накручивать диск, набирая номер. Трубку сняли.
– Алё? – Стрельцова неожиданно услышала тонкий, беззаботный голосок… ребёнка? Не имея понятия, как общаться с детьми, она набрала воздуха в грудь и потребовала:
– Девочка, позови, пожалуйста, Игната Андреевича.
– За «девочку» спасибо. – засмеялись на том конце провода. Стало понятно, что говорит взрослая женщина и, судя по всему, счастливая. Она там живёт?
Спустя несколько мгновений к телефону подошёл Игнат. За шесть месяцев разлуки его голос ничуть не изменился.
– Привет…
У новоиспечённой мамочки пересохло в горле, говорить внятно не получалось. Однако собеседник тут же понял, кто звонит.
– Ну привет.
– Я родила… девочку… – Вика пыталась изобразить радость, но не получалось. Слова звучали плаксиво и заискивающе.
Мужчина на том конце провода молчал. Вчерашняя роженица ждала, нервно перебирая кольца телефонного шнура.
– Что ж, отличная новость… – наконец, произнёс он, – Поздравляю тебя и твоего мужа.
– Издеваешься! – взревела Стрельцова, – Прекрасно ведь знаешь, кто папа!
– Не стоит! – начал заводиться мужчина. – Ты всем доказала отцовство супруга. Справку добыла.
– Помогли добрые люди, – всхлипнула она. – Прости.
– Ты меня прогнала полгода назад. Сказала, чтобы близко не подходил!
От волнения Вика перешла на шёпот:
– Оставь прошлое. Я в отчаянном положении. Приезжай.
Он несколько мгновений молчал. Вика холодела, уже догадываясь, что беседа ни к чему не ведёт.
– Давай поженимся! Всё, как ты хотел. Будем растить дочь.
– Послушай, Вика. Я уже женат. И моя супруга беременна.
Собственно, он мог этого и не говорить. Было всё понятно и так. С того момента, как лёгкий девичий голосок, будь он неладен, прозвенел в трубке.
– Очень жаль, но я ничем не могу помочь. Иди к мужу.
– Мы развелись, – мрачно ответила Стрельцова.
В трубке опять стало тихо.
– Вот как! – отозвался, наконец, Игнат и уточнил, – Насовсем?
– Насовсем.
– Поня-я-ятно. – протянул бывший любовник, – И ты вспомнила: есть, мол, один такой дурачок влюблённый. Бросится к ногам – стоит только позвать. Нет уж. Сама наворотила – сама и разбирайся.
Он отключился. Разговор получился коротким и непродуктивным. Значит, и правда всё. Вика прислонилась лбом к аппарату. Слёзы жгли глаза.
– Гражданка, поторапливайтесь! Нечего рыдать в телефонной будке. Тут всем звонить надо! – крикнули из очереди.
– У меня ещё два разговора! – торопливо откликнулась Вика, схватила трубку и еле слышно добавила, – Отвяжитесь.
