Вначале было слово,
и слово было у Фрейда,
и словом был сам Фрейд…
Эта книга родилась как плод накопившихся размышлений, которые уже не могли быть уложены в социально-сетевой формат постов или даже статей, но требовали обобщения в рамках более масштабной и серьезной работы. Также важно отметить, что изложенные здесь мысли и идеи не являются исключительно моими достижениями и достоянием. С одной стороны, это мои транскрипции классических рецепций некоторых частей фрейдо-лакановского учения. С другой – очевидны оригинальные вложения, в значительной мере обязанные трудам российского философа и психоаналитика Александра Смулянского, а также исследователя, идущего в своих разысканиях как бы по параллельным с ним рельсам, – бразильского психоаналитика Габриэля Тупинамбы. Многие нашедшие себе место в данном издании интуиции появлялись на свет в ходе различных дискуссий, приватных бесед, обсуждений с моими коллегами и друзьями. На тексте «Знания психоанализа» можно обнаружить влияние Евгении Коноревой, Алексея Симочкина, Дениса Нефедова…
Как я уже отметил, на данных страницах будут рассмотрены новые положения, введенные Смулянским касательно теории сексуаций, желания аналитика, измерения публичной речи и латентности, истерической позиции, невроза навязчивости, желания признания, метафоры Отца и Я-идеала. Смулянский стал сегодня одним из тех немногих аналитиков, кто производит новое знание о наслаждении в постаналитическую эпоху. И в этой связи я взялся бы утверждать, что, как бы кто ни пытался избежать феномена Смулянского, его никак не удастся обойти, поскольку любое говорение в ключе психоанализа, если оно хочет быть актуальным, неизбежно будет отсылать на его работы, включая данный текст. Более предметно ознакомиться с разработками Смулянского вы можете в его книгах «К понятию акта высказывания», «Желание одержимого», «Метафора Отца и желание аналитика», «Исчезающая теория». В целом, представленные в книге выводы и обобщения представляют собой мои авторские интерпретации, сделанные на основе логических процедур и операций, лежащих в основе структурализма как особой теоретической практики.
Это издание посвящено прояснению того, чем на самом деле является означающее для психоанализа, аналитика и анализанта. Надеюсь, что его прочтение позволит не только посмотреть на лакановский психоанализ в новом свете, но и станет существенным подспорьем для осмысления тех мест лакановского учения, которые чаще всего или не удостаиваются должного внимания, или трактуются некорректно, что является существенным препятствием в выработке способности прочтения и интерпретации лакановского текста в целом.
Вы прекрасно знаете, что слова складываются во фразы, фразы в тексты, тексты же, в свою очередь, составляют знание. При том, что то знание, о котором у нас пойдет речь, речь о котором впервые завел основатель «опасного метода», является знанием бессознательным.
Тем не менее, когда встает вопрос о бессознательном, мы уже не можем говорить просто о словах. Мы вынуждены пустить в наш оборот то, что называется означающими.
Сновидения, в которых Фрейд обнаруживает деятельность бессознательных процессов, также состоят не из чего иного, как из означающих.
И если иногда означающие и совпадают со словами, то происходит это по чистой случайности, но и тогда мы не можем их отождествить, поскольку означающие – то, что в отличие от слов никогда не выговаривается, что и соответствует бессознательному и его содержимому. При этом и о содержимом мы должны говорить с известной степенью предосторожности постольку, поскольку само по себе бессознательное, в соответствии с наиболее мне близкой и кажущейся очень удачной метафорой, – это пустая комната, в которой включили свет, притом кто и как – всегда уже позабыто, а то и вовсе неправда.
Зигмунд Фрейд, его речь, его высказывание, его письмо были одним из эффектов тех перипетий, которые происходили со знанием. Хотя, конечно, нельзя сказать, что проблемы со знанием появились или были обнаружены во второй половине XIX века. Знание в том состоянии, в котором застал его Сигизмунд Шломо Фрейд, находилось последние лет триста. Однако о приключениях знания в человеческой истории речь пойдет немного позже. Главное, на что я хотел бы обратить внимание, так это на то, что речь не шла о каких-то процессах, о которых можно было бы сказать, что они развивались и вдруг, наконец, вызрели таким образом, что открытие Фрейда стало их кульминацией. Нельзя говорить и об открытии, поскольку речь скорее идет об изобретении. Да-да, австриец именно что изобрел как психоанализ, так и бессознательное. При этом изобретению были подвержены и сам невроз, и его симптом. Психоаналитический невроз и психоаналитический же симптом.
Здесь не стоит смущаться, ведь когда вы дочитаете эту книгу, эти нюансы, которые на первый взгляд могут показаться вздорными либо же исходящими из некой исключительности психоаналитика и его языка, а то и необоснованной претенциозности пишущего, откроют перед вами свою подлинное предназначение в его неотменимости.
