Всем, кто пережил блокаду Мариуполя в 2022 году,
посвящается…
«Оказывается, зимой бывает голодно и холодно даже во сне», – подумала Саша и обняла своего малыша, укутанного в пуховый платок.
Уже второй месяц женщина постоянно просыпалась ночью, чтобы проверить: не холодно ли сыночку, дышит ли. И, конечно, чтобы полюбоваться родным ребенком, о котором она мечтала много лет.
Саша могла родить и раньше. Но не хотела. То учеба, то работа. То мужчину своего еще не встретила. А тут совпало все. Особенно желание стать мамой. И они с мужем решили стать родителями.
Когда родился Матвей, счастливы были все. Особенно отец малыша, который не отходил от него ни на шаг. Даже подгузники менял с такой нежностью, что милота момента зашкаливала и требовала запечатления.
В ту холодную зиму Саша мало спала. Она очень боялась потерять свое девятимесячное младенческое чудо, в которое вложила столько любви, сил и ресурсов. Ей очень хотелось, чтобы малыш выжил, и она боялась, что эта блокада, с ее лишениями, отнимет малыша навсегда.
Сашу не сильно пугали обстрелы и взрывы. Особенно, после того громкого авиаудара неподалеку от их дома.
Дом… Родной дом. Место силы. Место, где так уютно. Где пахнет свежим домашним хлебом и аппетитным чечевичным супом, который заботливо приготовил талантливый муж-повар. Пусть он и не повар, но для нее и сына он готов быть и поваром, и волшебником, и добытчиком. Чем только пожелаете, лишь бы здоровы, живы.
Сейчас многое иначе. Глубокая ночь, а Саша, вместо сна, любуется Матвеем. «Такой милый. Боже, береги его!» – молилась она в слезах.
Неизвестно, что будет завтра. Есть только надежда, вера и интуиция, которая подсказывает, что все только начинается. И все наладится. Просто нужно время…
А холодная зима продолжала испытывать на прочность. В эту ночь в комнате было минус один. Ноги замерзали – ведь она сняла свои шерстяные носки и одела на ножки любимого малыша. И полночи шевелила пальцами. А потом додумалась завернуть стопы в шарф.
Холодно до дрожи… И голодно, но страшно идти добывать пищу.
«Ничего, выживем. Даже не заболеем», – успокаивала себя Саша.
Женщина много раз, вместо обеда и ужина, ловила зимние снежинки перед сном, представляя, что это – вкусный суп. Поесть досыта и спать в тепле – предел мечтаний сегодня…
Удивительно, но грудное молоко у нее всегда было. Хотя она мало ела и пила, а поэтому сильно похудела. В ту зиму почти нечего было есть. Вот почему каждый раз перед кормлением ребенка грудным молочком, она фантазировала на тему: «Только что я сытно отобедала и теперь мне есть, что дать малышу».
Ей и правда было что дать своему ребенку. И, пока сыночек висел на груди, Саша ощущала прилив молока. Почувствовав это, ее Радость не терял ни мгновения – и с аппетитом причмокивал, глотая молочную материнскую любовь. Время замедлялось. Гормоны плясали танец изобильной и безусловной материнской любви.
«Быть мамой – счастье! Даже в блокаду», – думала Саша и улыбалась душой.
От гормонов материнского счастья она медленно уснула с улыбкой на устах. Вдали, сквозь сон, молодая мама слышала громкую канонаду. Но Саше не было страшно. Она просто укрыла сыночка руками, словно крыльями. И спала себе дальше.
А муж добывал еду. Сутками напролет он искал все, что только может пригодиться его семье для выживания в блокадных условиях мегаполиса. А ведь им троим нужно было почти все. Точнее, у них почти ничего не было. Из дома пришлось бежать с рюкзаком и одной прогулочной сумкой от детской коляски. И большая часть вещей в этих баулах занимали детские вещи.
Молодым родителям было страшно: воды в городе не было, разве что из-под земли найдется источник. Их, к счастью, было немало. Этим и выживали. А с остальным было трудно. Иногда семья кушала один раз в день. Конечно, малышу находилось что дать: и мамино молоко, и кашка. С овощами, конечно, было туго. Но голодным ребенок точно не был. Впрочем, бывали дни, когда из еды у них были только шоколадки.
