Vivace, con spirito
Если это весна, если только весна, не сочтите,
не сочтите за труд сделать несколько ярких открытий,
повнимательней чуть и, конечно, добрей, чем обычно,
наблюдая за жизнью вокруг,
удивительной жизнью вокруг, —
коллективной
и личной!
Если это весна, если только она, я уверен,
вы столкнетесь с душой ее тотчас же, выйдя за двери;
вам откроется вдруг, поначалу ступающим гордо,
что вот-вот оживут воспаленные легкие города;
что губами двух зорь, в простоте не познавшими страха,
с голубого стола собирает он солнечный сахар;
а продрогшим ветрам неотступно мерещится жито;
что капелью надежд одиночество равных изжито;
что не могут снега кровь цветения сдерживать долго;
что земля легче пуха – спросите любого геолога;
что весна, наконец, как любимица сил вездесущих,
на прощеной земле не одним потакает живущим.
***
Въезжаю в незнакомую деревню,
А к сердцу за строкою льнет строка:
Здесь вырастили Марию Моревну;
Здесь в люди вывели Ивана-дурака;
Здесь неизвестно, за какую милость,
За чьи такие «Боже упаси!»
И вправду ничего не изменилось,
Должно, от самого Крещения Руси…
И как я рад, заученной когда-то
На школьный, на торжественный урок,
Свой монолог перемежить цитатой:
«Приветствую тебя, пустынный уголок,
Приют спокойствия, трудов и вдохновенья…»
И, круче разогнав велосипед,
Читать: «Я твой – я променял…» – Ан нет!
Не верит моему стихотворенью
Лукавый разум, сущий василиск:
Въезжаю в незнакомую деревню
И первое, что вижу —
О
Б
Е
Л
И
С
К
***
Один не поверит. Другой – не поймет.
А нам до всегдашних раздоров нет дела.
Мы – дети Воды. Мы – явление вод.
Мы – те, чья поверхность на солнце светлела!
Чьи толщи стыдились того, что он глуп,
стареющий мир, универсум прелестный.
Святая ли мудрость неймет, точно зуб,
смеяться ль над тем, что он глуп бесполезно, —
вот участь: ни лодки у нас, ни весла…
Бессмертным огнем потекут наши реки,
чтоб выжгла немое сознанье дотла
простейшая истина: о человеке.
Кладбище немецких военнопленных на Ярославщине
1
В молодом сосняке, на пригорочке
у могил – снеговые оборочки
да иголками злыми строченные
допотопные платьица
черные,
со стежками, со швами нередкими,
у могил
под истлевшими ветками.
2
…Ночевали в бараках,
дневали же
на песчаных и каменных залежах;
в выходные, садясь под окошками,
развлекались губными гармошками;
в общем, жили не сладко, но
весело
(впрочем, что уже радость их весила!);
низко кланяясь Русскому Молоту,
умирали от ран, все так
