Наверное, сегодня я произвожу впечатление вполне себе благополучного человека. Со стороны может показаться, что у меня есть все, что нужно каждому из нас, в том числе и неплохая работа. На данный момент я – профессиональный философ, и даже кандидат философских наук. Нет, не тот, который абстрактно и безотносительно рассуждает обо всем на свете. Я занимаюсь поиском путей решения конкретных человеческих проблем. Есть такое направление – философия жизни. К нему я себя и отношу.
Но так было не всегда. В моей жизни был период, когда она потеряла для меня какой бы то ни было смысл. И этот рассказ о поиске смысла моего существования – вовсе не модная современная история о быстром успехе. Это откровение о том, как одно единственное утро изменило всю мою жизнь на многие годы вперед. А, возможно, и навсегда.
Все начиналось, и вполне себе оптимистично, в сейчас уже далеком 1998-м году, когда я начала работать фельдшером на скорой помощи миллионного города. Я очень любила свою работу несмотря на то, что в девяностых и нулевых не всегда было безопасно приезжать одной к людям в незнакомые квартиры, особенно ночью. Или подниматься по лестнице в подъезде в кромешной тьме. Да и на улицах в то время было гораздо больше неблагополучных сограждан, для которых сумка с сильнодействующими препаратами в руках безоружной молодой женщины-медика представляла вполне определенный интерес. Да и относительно адекватные люди тогда были гораздо более конфликты и менее терпимы к другим, нежели сейчас. И их можно было понять – многим приходилось выживать в условиях беззакония и крайней материальной нужды, можно сказать, нищеты. Плюс ко всему, в лихие 90-е здоровый образ жизни был вовсе не в почете. Люди творили с собой, что хотели. Конечно, речь не идет обо всех пациентах поголовно. Но, к сожалению, вызовы к асоциальным элементам в те годы занимали весьма значительную часть нашего времени. Разумеется, зарплата на скорой помощи была мизерной, как и у многих наших сограждан. Но вот права на ошибку, несмотря ни на что, у нас не было. Потому что мы всегда были ответственны за чью-то жизнь.
Но мы, медики, ценили свою работу. Наверное, на тот момент, по одной единственной причине. Когда спасал в критической ситуации жизнь пусть одного единственного человека за все дежурство, которому действительно была нужна твоя помощь, то чувствовал, что не зря живешь свою жизнь. Наверное, я тогда и не осознавала особо, что в спасении жизней других людей и заключался смысл моей собственной жизни.
Понимание этого пришло только после более чем десяти лет работы на скорой помощи, когда однажды утром я проснулась практически обездвиженная и не смогла пойти на работу. Любые попытки сделать хотя бы шаг отзывались в моих суставах невыносимой болью. Еще не подозревая ничего ужасного и необратимого, я набрала номер нашего диспетчера и объяснила ситуацию. Мол, заклинило суставы, «как расхожусь, так приеду». А после этого вызвала участкового врача.
Прошло полгода лечения. За это время мне дали инвалидность и предписали исключить любые физические нагрузки. Но даже если бы их и не запретили документально, то я все равно больше уже не смогла бы подниматься и спускаться по лестницам на вызовы по двадцать-тридцать раз за суточное дежурство.
Конечно, сегодня даже школьники знают, что любой жизненный кризис проходит пять стадий отношения к нему своего «везучего» обладателя – отрицание, гнев, торг, депрессию и принятие. Возможно, такое знание и помогает кому-то легче перенести крах жизненных планов или осознание полной бессмысленности своего существования. Но одно дело знать, а совсем другое – пережить. Человеку всегда кажется, что вот его-то жизненная ситуация точно уникальна и ни на чью не похожа. Это, во-первых. Во-вторых, пройти-то через все приходится себе, любимому, а не авторам различных личностных теорий, будь они трижды гениальны.
