Эта повесть написана по реальным событиям, должна читаться легко и с интересом. Ведь вся жизнь ее героя, Тадеуша Касьянова – это борьба, поиски, свершения. Думается, что многие увидят или захотят увидеть в нем себя.
Его характер в детстве формировали война, голод, разруха. Встав рядом с первым мастером восточных единоборств Советского Союза Алексеем Штурминым, навлек на себя подозрение госпартаппарата и ненависть структур МВД. Но Касьянов всегда шел вперед, принимая на себя многочисленные удары судьбы, доказывая, что развитие боевых искусств полезно для страны. Именно Касьянов с небольшим числом единомышленников сохранил для России этот вид спорта в период непонятного и мрачного его запрещения с 1981 по 1989 гг., постоянно популяризируя каратэ – вид спорта, которому отдал большую часть жизни.
Воинские единоборства закалили его волю, а застенки постсоветского ГУЛАГа, сделав его инвалидом, не сломили силу духа и неиссякаемый оптимизм. В 90-е годы ХХ века наша пенитенциарная система – мало чем отличалась от «Главного управления лагерями» времен Берии.
Многие годы на нем лежал груз ответственности и принятия решений. Ему никогда ничего не предлагали, ему звонили только с просьбой о помощи. Истинный патриот, беззаветно любя Россию, болезненно пережил развал Союза, но не как политической структуры, а скорее как географической. Будучи истинным профессионалом, обладая даром предвидения, оставил в странах СНГ многочисленных учеников и подразделения Федерации.
Сложись его жизнь по-другому, может, и не выжил бы он, как многие другие из его окружения тех лет и настоящего времени, но видимо, Провидение хранило его для будущего. На Тадеуша Рафаиловича было организовано покушение, и он чудом остался жив. Теперь людей такой судьбы, живущих принципами, мало, и он, видимо, один из «последних могикан», поэтому читателю будет небезынтересно познакомиться с судьбой этого неординарного человека, уверенного, что не надо бояться трудностей. Будет жива Россия, будем живы и мы!
Еще ребенком, нечаянно попав в пионерскую организацию, продержался в ней дня три-четыре, а затем был исключен и уж больше ни в какие комсомолы, а тем паче члены КПСС никогда не совался, интуитивно чувствуя ложь, фальшь, карьеризм людей из этих организаций.
Касьянов верил и надеялся, что доживет до конца Советской власти. Когда коммунистами-предателями была ликвидирована Коммунистическая партия Союза, его радости не было границ, тарантул сожрал тарантула! Но как до, так и после этих событий, он не верил ни одному политическому лидеру и всегда оказывался прав.
Тадеуш Рафаилович твердо убежден, что какой бы новый, любого толка, «царь» ни занял кресло, народу эти политические игры и возня, кроме забот и горя, ничего не принесут, до тех пор, пока народ сам не начнет строить свое будущее.
И. И. Оруженосцев
На Второй Тверской-Ямской улице, неподалеку от его школы Тада поджидала компания. Он не помнил точно, как его звали – того смазливого старшеклассника, из-за которого была эта «стрелка», помнил только кликуху. Один из этой бады вытянул вперед руку с растопыренными пальцами, и пошел на Тада со словами:
– Иди сюда, я сказал!
Он хотел взять Тада за физиономию своей пятерней и толкнуть что есть силы. Этим – все могло и ограничится. А если заартачишься, то остальные присоединятся и запинают, компенсируя собственные душевные комплексы, душевную ущербность. Подростки склонны к крайностям, порой непомерная гордость порождает такое же унижение, и все оттого, что они так мало знают о себе самих, и об окружающих.
Не дожидаясь, когда грязная пятерня коснется его лица, Тад через эту вытянутую руку, махнул и – бац бестолкового по морде. В боксе этот удар называется кросс. Тад уже был без пяти минут перворазрядник по боксу. Нападавшие этого не знали, просто видели, что новенький – грамотно дерется. Но рассчитывали, что впятером-то с ним справятся.
Важак по кличке Бык – шлепнулся на землю. Перешагнув через него, Тад бросился на других. Один из мальчишек пытался его стукнуть, но кулак вяло прошел над головой. Он пригнулся, и тут же сделал два резких удара по корпусу, которые попали в цель. Второй из пацанов, вслед за Быком, согнулся пополам и опустился на колени со сбитым дыханьем, ловя перекошенным ртом воздух.
Двое других предпочли отбежать на безопасное расстояние, и оттуда стали грозить и материться. Еще один, видно тоже из их компании, растерявшись остался стоять на месте, засунув руки в карманы, в уголке его рта дымилась папироса:
– Да я вообще не с ними,– сказал он на всякий случай Таду, хлопая глазами.
– Да?– спросил Тад недоверчиво,– ну иди тогда отсюда.
Вся эта свалка началась из-за одного парня, старавшегося верховодить в их классе, и которому Тад дал по роже, чтобы не «наезжал», чтил права других. Классу это понравилось. Тад видел, что от издевательств Быка все натерпелись, но побаивались из-за того, что он водил знакомства со шпаной. Сам же этот ублюдок драться не лез, только пригрозил:
– Ну, смотри же…
Таду от них ничего не было нужно. Он просто хотел как-то закончить восьмой класс. Но в этой школе среди старшеклассников сколотилось из парней несколько групп, которым нравилось задираться к таким одиночкам, как Тад, к новеньким, да и просто к тем, кто помягче характером или не мог себя защитить.
