Появился особый вид
На красивейшей из планет.
Гомо сапиенс? Да не факт!
Промежуточное звено?
Завершаем спектакль. Антракт.
Дальше – некуда, дальше – дно…
Он был мне так же удивлён,
Как я ему, – одно мгновенье.
Он был полётом наделён,
Коротким мигом вдохновенья.
Парил он, над землёй кружа,
И верил, что его призванье —
Не прозябанье в гаражах
Иль на другом безликом зданьи.
Желал он грациозно лечь
На ветви векового дуба,
И уж никак бездарно стечь
По трубам захудалым клуба.
Ведь миллион таких, как он,
(А может, больше миллиона!)
Скатились, слиплись, словно ком,
Отстав от буйного циклона.
И вот он, беззащитный снег,
Пока ещё совсем кристальный,
Как при рожденьи человек.
Итог почти у всех печальный.
Наполнясь грязью от среды,
Которой на земле немало,
Стечёт он струйками воды
В канавы, в стоки, как попало.
Ах, этот искренний покров,
Закрывший на мгновенье серость,
Спасибо, что ты скрыть готов
Всё то, что видеть не хотелось.
Он был почти в наш мир влюблён,
Пока внезапно не растаял.
И чтоб мы помнили о нём,
Нам лужи во дворе оставил.
Он на ветру совсем продрог,
Трепещет под стеной дождя —
Калины огненный листок,
В небытие не уходя.
Он не спешит упасть в траву,
Смешаться с павшею листвой
И тихо преть в глубоком рву
Сметённым грубою метлой.
Его бессмысленный протест —
Стихия! В ней – и власть и мощь!
Его безмолвный манифест.
Стихия гонит вдаль и прочь.
Он на ветру оледенел,
Но не сломался, не упал,
Он от мороза поседел,
Хоть был так беззащитно мал.
Он проиграл, но победил
В тот самый быстротечный миг,
Когда держался там без сил,
Пускай потом он и поник.
Он победил назло судьбе,
Законам жизни вопреки.
И я, шагая по листве,
О нём черкну две-три строки.
– Во что же ты одето, лето?
В листвы зелёный сарафан?
– Лучами тёплыми согрето,
Я загораю тут и там.
Я пробуждаю к жизни травы,
И эстафету от весны
Я принимаю и по праву
Её несу – в том мы честны.
Ещё бываю я нарядным…
Когда прилипчивый загар
Придёт, я стану шоколадным,
Брутальным, я ещё не стар.
Что я ношу? Вот вы пристали.
Не отличаясь от людей,
Бандану, шорты и сандалии,
(Конечно, ярче и модней!)
А сарафан – не мой наряд,
Вы не по адресу, простите.
Весны и осени я брат,
Зимы ж – племянник, извините.
Очки, конечно, и панамы —
Всё это дополняет вид.
Ношу я майки и «багамы»,
Ну, в общем, хватит! Без обид!
Я побегу, ведь я на пляже
Ещё и не был, не лежал,
Песка почти не трогал даже,
Ну, в общем, всё, я побежал.
Счастье в семье – это милые будни,
Счастье в семье – это труд и успех,
Счастье – сквозь дебри и путь, даже трудный,
Счастье в семье – это радость и смех.
Счастье… Его не оценишь словами,
Рамки ему не составишь никак,
Строится счастье порою годами,
Рушить его – просто мелкий пустяк.
Счастье – когда есть в душе пониманье,
Счастье – когда есть уют и покой.
Счастье в семье – это просто вниманье,
Ласка, забота всех тех, кто с тобой.
Счастье в семье – ювелирное дело,
Тут невозможен подход сгоряча.
Нужно идти осторожно и смело,
Счастье не терпит решений сплеча.
Счастье в семье – это дом, это дети,
Счастье в семье – это встреча с женой,
С самой прекрасной и лучшей на свете,
Самой любимой и только одной.
Божественно, вы просто описали
Переплетенье кружев, крови, стали.
Такие давние, прелестные картины,
Такие вековые, как гардины,
Что я встречал в Германии когда-то,
Была там даже вышита и дата.
Припомнить не могу, да то пустое,
Что даты в это время непростое.
Что эти цифры в золотое время,
Решал порой кинжал, порою стремя,
Где будешь ты, погост и бал открыты,
Неважно, клинки бы были сыты!
А дамы чувств полны и впечатлений,
Они так жаждут часа восхищений,
Их напитать спешим, подайте шпагу!
Люблю тот век за храбрость и отвагу.
Нет никого, кто ближе мне по духу,
В ком совмещен небесный, божий дар.
Соединяя ангела и шлюху,
Ты нанесла безнравственно удар.
По мне опять. Не ведая об этом,
Ты продолжаешь свой привычный путь.
Душа твоя с коварнейшим секретом
Будить в сердцах развратнейшую суть!
Ты каяться, конечно, не готова,
Всё ведаешь, всё знаешь, всё, как есть!
А на вердикт «Порочности основа»
Смеёшься – мол, природа, Ваша честь!
Огнём горим, горим опять,
Спешим порой мы возгораться.
И быстро гаснем, но стараться
Не стоит ярко догорать.
Пьянит, как ты, ирландский эль,
И, сбросив тесные одежды,
Душа потребует надежды —
Что это счастье или хмель?
Душа уже спокойно спит,
Камин тихонько догорает.
И тихо музыка играет,
Тобой поставлена в repeat.
Через пучину страха,
Сквозь «не могу» пиши.
Всех посылай на х@й
В этой пустой тиши.
