Редактор Ксения Левонесова
© Евгений Клейменов, 2022
ISBN 978-5-0059-3925-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Все события в данной книги вымышленные, любое сходство с реальными событиями случайны, автор не несет ответственности за совпадения.
Все персонажи произведения являются вымышленными, любое совпадение с реальными людьми – случайно. Книга носит исключительно развлекательный характер и никак не желает оскорбить кого-либо.
Знаете, что я вам скажу? Желание быть любимым и ненависть бабушки – это жгучая смесь, обжигающая душу. Мне пришлось быстро повзрослеть, когда умерла бабушка.
Изольда Петровна была строгая, требовательная и бессердечная.
Чувствам она уделяла ровно час в неделю. Она сажала меня возле кресла и гладила по голове, пока смотрела свою любимую передачу. Только так проявлялась ее нежность. Потом бабушка отправляла меня спать, видимо, думая, что после такого сеанса «заботы» я стану послушен и глубоко ей благодарен, начну лучше учиться.
Так бабушка растила из животного человека – как она считала. Ведь я позор семьи, рожден в порыве низменных желаний моей матери и отца, которого никто не знал. Если честно, я маму тоже не знал. А порой мне казалось, что и бабушка ее не знала, а иначе почему она с таким презрением относилась ко мне?
Во время развала СССР рухнул не только «Бархатный занавес» счастливого поколения, но и всякие устои общества.
Сильные или слабые, неспособные принять это, продолжали жить по-старому, осуждая все новое. Изольда Петровна, доцент психологии, была из таких. Общество любило ее за достижения в науке и преподавание в институте, но, как вы поняли, дома она была другая.
Жизнь по расписанию и постоянное осуждение собственного внука – на мой взгляд, это перечеркивало любые ее нравоучения. Учить – не означает самому так жить.
Мне 18 лет, и вот я даю ей отпор, публикуюсь в одном из журналов и разрушаю ее учения. Старое сердце Изольды Петровны не выдерживает, и я нахожу бабушку в ее любимом кресле с журналом в руках под звуки работающего телевизора с ее любимой телепередачей. Это совсем не походило на привычный «час ласки», но наслаждения было намного больше.
Я стою над ее бездыханным телом и радуюсь. Вот она, свобода! В руках бабушки газета с моей статьей, сжатая во время сильного приступа.
Никаких больше правил, никаких обвинений в том, что я животное. Но при этом мне становится страшно, прощаться с чем-то привычным всегда тяжело. Я желаю сесть возле кресла и в последний раз приложить голову к ее холодной руке – такой же холодной, как и ее сердце.
«Защити меня, бабушка», – звучит в голове.
Я ненавидел ее, но, когда я обрел свободу, понял, что бабушка ограждала от меня этот грязный мир, в котором пропадает множество людей. Она была моим бархатным занавесом от этого мира.
Как сильно я заблуждался, думая, что все кончено. На самом деле все только начиналось. Возможно, я так никогда и не смогу обрести настоящей свободы.
Похороны – это печальное событие. Как правило, близкие люди плачут, но я не могу выдавить и слезинки. Из родственников у бабушки остался только я, но мы не были близки. Внимательно наблюдаю за людьми: они другие, не такие, как я.
Почему они так много болтают и печально поглядывают в мою сторону? Что им всем надо? Их очень много…
– Привет, как ты? – присаживаясь рядом, спросила Анна Божкович, любимица и лучшая ученица Изольды Петровны. Кажется, она была моей бабушке ближе, чем родной внук.
– Нормально.
– Ты большой молодец, хорошо держишься.
В ответ я внимательно посмотрел на нее. За один день Анна организовала похороны и поминки в квартире. Мне оставалось только выйти из комнаты в назначенное время и восседать на кресле бабушки. Ирония? Величие – мое величие.
– Ты, главное, держись, – положив руку на мое плечо, Анна пыталась утешить то ли меня, то ли себя.
– Разве они нужны ей? – спросил я, кивнув на людей.
Анна внимательно посмотрела, в ее глазах я прочитал боль.
– Все будет хорошо, – устало ответила она и пошла к гостям.
Я оставался в кресле и продолжил наблюдать за собравшимися. Рядом встало двое ученых с института.
– Мне не верится, что Изольду Петровну погубила какая-то статья в журнале! – возмутилась женщина.
– Мне тоже, – ответил мужчина.
– А вы читали эту статью?
– Да, это безумие! – он настолько возмутился, что не смог скрыть своего еврейского акцента.
– А я вот все не решаюсь… Не понимаю, что там может быть такого…
– И не стоит! Ее писал даже не человек!
– Что вы имеете в виду?
– Изольдочка была одной из самых образованных персон, что я знаю, она помогала этому миру своими исследованиями, – он прервался, увидел, что я внимательно наблюдаю за ними. Взял коллегу под руку и повел в другую комнату, продолжая нашептывать: – А это животное решило все уничтожить глупыми теориями в жалком журнале.
– И что там? – расслышал я только это, и они скрылись из вида.
Они не знают, что это был я. Как бы пристально ни разглядывали меня, они все равно не узнают. Им не хватит ума понять моей гениальности.
А может, мне встать с кресла и всем рассказать правду?
Я замечаю проходящую мимо Божкович. Ей, наверное, плохо. Конечно, она будет любить бабушку, ведь она столько времени провела с ней. Анна была настоящим протеже Изольды Петровны, они вместе писали научные работы. Молодая и амбициозная, но тихая Божкович. Будущий психотерапевт, подающий большие надежды. Можно сказать, что она была на порядок выше своего учителя.
