Сегодня выйти на улицу не получится. Песчаная буря, начавшаяся пару часов назад, полностью накрыла весь город. Через слой вихрящейся пыли, еле-еле пронизывающими лучами сверху спускались частички света, растворяясь у основания поверхности Земли во всепоглощающей тьме.
Жирдяй сегодня опять останется без колы.
В маленькой однокомнатной квартирке даже кухни нет. Все, что ему необходимо в части вещей, было нагромождено среди разбросанной им нестиранной одежды. И лишь вечно открытая дверь в санузел номинально разделяла его квартиру на два независимых помещения.
– Внимание! – раздался голос из системы звукового оповещения общежития.
– Всем оставаться на своих местах. Из комнат не выходить. Введен комендантский час.
Сообщение назойливо и монотонно повторялось каждые полчаса.
Доносившиеся недовольные крики из коридорной системы здания с легкостью проникали через входную дверь его комнаты. Он слышал все.
По соседству напротив жила старуха с одной рукой. Она вечно криками просила о помощи. То матом ругалась на какого-то мужика, навеянного деменцией, то разгоряченно стучала своим костылем Жирдяю в дверь.
– Да заткнитесь! Вы все уроды! – выкрикнул Жирдяй в надежде, что они замолчат.
Ситуация никогда не менялась. Хоть кричи, хоть не кричи. В его окружении собрались соседи низшего сорта. На них повлиять было невозможно и никогда, ничего не помогало их заткнуть, даже вызванный наряд патрулирующих стражей.
Жирдяй покорно принимал все невзгоды окружающей его действительности.
Жизнь в крошечной комнатушке была сравнима с тюремным заключением. Единственное, что спасало от суицидального намерения, так это телевизор и макбук. Только в сети он находил психологическое убежище для своего обреченного ума.
– Сегодня на 5 Авеню грабители проникли в здание медицинского центра и похитили 50 капсул смертельной сыворотки. В результате… – очередная порция негатива выливалась из зомбоящика.
Пытаясь приглушить поднявшуюся волну мерзотной брани, Жирдяй, сидя на диване, увеличил громкость телевизора, пытаясь переключиться с одного дерьма на другое.
– Все похитители были обнаружены и ликвидированы. Местонахождение похищенных капсул пока не известно. Следствие назначило вознаграждение, один миллион суаней, – комментировал закадровый голос, одновременно визуально демонстрируя отрезанные части тел.
– Здорово их покромсали, – подумал Жирдяй и встал с дивана.
Диван затрещал от причиненного ему дискомфорта. Сто семьдесят килограмм вспотевшей туши освободили его от насильственных объятий.
Подушки выдохнули с облегчением и пытались принять первоначальную форму.
Тяжеловес целенаправленно отправился в туалет и вся нагрузка переместилась через потрескавшийся ламинат на стульчак унитаза.
Закурив запрещенную табачную сигарету, он запрокинул голову и выпустил струю белого дыма, мысленно представив себя на улице. На зеленой, покрытой травой улице. В те далекие времена, когда люди еще ели органическую пищу на ровно подстриженных лужайках городских парков.
С тех пор прошло много времени, но он частенько погружался в воспоминания.
Будучи мальчиком, он с отцом часто гулял на чистом воздухе. О песчаных бурях тогда еще и речи не было. Воздух был чист и особенно приятен после летнего дождика. Дышалось свободно и легко.
Но спустя два десятка лет пришла засуха. Моря и океаны почти пересохли. От них остались лишь небольшие оазисы, которые поглотили крупные корпорации, имеющие вооруженное превосходство. И в мире наступил хаос.
Теперь в мрачных коридорных трущобах люди живут, как крысы в клетках. Без надежды, обреченные и злые.
Вот и Жирдяй – наследник эпохи беспечного процветания, сейчас томится в комнатке без окон. И загнивая в собственном жиру, просираясь на унитазе, мечтает о былых временах.
Избыточный профицит массы тела достался ему в результате внедренного инновационного препарата в рамках медицинских испытаний. Он вынужден был согласиться на данную процедуру, иначе жить было бы не на что.
Все те, кто его окружали по соседству, так или иначе были подопытными и прежде сотрудничали с медицинской корпорацией “Медлайн”.
– Тварь! Да, заткнись ты уже!!! – ответил Жирдяй старой, почти немощной старушенции в ответ на очередные оскорбления.
Абсолютно все отношения в этом неспокойном мире сводились к раздражающему негативу и приводили к увечьям или к обнулению их никчемной жизни.
Таким незамысловатым, жестоким и бесперспективным жирный мужик сорока двух лет от роду видел окружающий его мир.
Все сводилось к одной единственной цели – выжить.
