Аля
«Всё! Всё! Не могу больше! Не могууу!».
Аля трясущимися руками бросала в дорожную сумку первые попавшиеся вещи: пару белья, футболку, халатик, спортивный костюм, тапок… другой никак не могла найти. Махнула рукой. Натянув с трудом джинсы, не факт, что застегнутся, долго рылась в шкафу, искала, что надеть с джинсами. Из всех примеренных, ни одна рубаха не сходилась на груди. Так и бегала в не застёгнутых джинсах и бюстгальтере. Наконец, сотворив невероятный беспорядок в шкафах, что-то вытащила и натянула на себя. Уже держась за ручку двери, бросила взгляд в зеркало. «Ужас! Кошка облезлая, курица щипаная!». С силой захлопнула дверь и побежала на станцию.
«Не хочу, не хочу, ненавижу, ненавижу!». Вдали показалась электричка. Аля побежала быстрее, ненависть подгоняла. Хорошо, что касса была прямо на платформе. Купила билет и, как раз, успела запрыгнуть в вагон, двери закрылись. Прошла внутрь, почти никого. Села к окну, сумку сунула под бок, оперлась на неё локтем, виском прислонилась к раме окна. На душе было гадко… Электричка набирала скорость, замелькали дома, деревья, блеснула вдали речка, вот и крыша Алиного дома, и она тоже быстро скрылась. И вся деревня пролетела мимо Али. Она закрыла глаза, всхлипнула, и слёзы хлынули бурным потоком.
Она ехала к сестре Люсе, в город. Они не виделись с прошлого лета. А езды всего-то час. Проревевшись, попыталась привести в порядок мысли, вспомнила, как Люся с двумя полными сумками подарков приехала к ним отдохнуть, надышаться свежим воздухом, попить парного молока, покупаться в речке с племянницами и младшей сестричкой. Но приём не был радушен. Поджав губы, свекровь сверлила обеих своими колючими глазами. «Белоручки, всё бы прохлаждаться». И Люся, «не надышавшись и не накупавшись», уехала. Але было жалко и сестру, и себя тогда. И от воспоминаний ненависть к свекрови захлестнула её опять. Ненависть для Али была совершенно новым чувством доселе.
***
Люся была намного, очень намного старше Али: Аля была совсем кроха, когда внезапно умерла мама; папа спустя два месяца женился. Поселились всей счастливой семьёй в большом доме папиной жены. С мачехой отношения не заладились почти сразу. Люсе не нравилось, как та обращается с малышкой. Уходя в институт, она не находила себе места и, едва заканчивались лекции, пулей неслась домой. Одногруппники смеялись: «У Люськи молоко прибыло, ей домой надо». Ссорились с мачехой постоянно, и однажды, забрав Алю, она ушла, стала её сама воспитывать. Спасибо папе, что он оставил им жильё, и девочки стали жить одни в своей квартире. Как-то с органами опеки проблем не случилось, то ли они числились благополучной семьёй, то ли органам было не до них. Папа-то всё-таки присутствовал в их жизни. Скорее имелся, чем присутствовал.
Люся училась в институте, а Алю водила сначала в ясли, потом в сад, вся группа институтская поучаствовала в воспитании ребёнка. Аля сестру звала «мама». Много позже она узнала, что Люся ей не мама, а сестра. И она стала через раз называть её то Люся, то мама. Но потрясения Аля не испытала почему-то. Может быть потому, что Люся очень сильно любила сестрёнку-дочку, и Аля не чувствовала себя сиротой никогда. Люся купала её, читала книги, сидела у кровати, когда она заболевала. Потом ходила на собрания в школу, в музыкальную школу. Проблем особых с Алей не было. Они были очень близки, родные по-настоящему. Люся додала ей всего. Иные дети с обоими родителями не видели такой любви и ласки.
Старшая сестра поздно вышла замуж, и удачно. Правда, детей у них не было. Всю себя она отдала Але. Люсин муж к «дочке» сразу проникся, и в результате она получила ещё дополнительную порцию любви, «отцовской». Всё у них в семье было отлично. Ну, случались ссоры, но, как и в каждой любой семье: кто-то мусор не вынес, кто-то не погладил рубашки, а кто-то не купил хлеб или не пропылесосил.
Однажды Алька с мальчишками убежала в железнодорожное депо, смотреть на паровозы. Залезли внутрь… им там так понравилось, что они забыли обо всём.
А Люся обегала все дворы, окрестности и стройки. Альки не было нигде. Обзвонила подруг. Как сквозь землю провалилась. Спустя несколько часов, почти теряя сознание, она увидела перемазанную углём, но счастливую, сестру. Она её отлупила собачьим поводком от души (у них была тогда любимая собачка Дуська, абсолютно беспородная, страшная, как «смертный грех», так говорили. А какой он, смертный грех? Наверное, как Дуська. Ну, тогда не страшно! – думала Алька). Потом обе ревели, обнявшись. Люся от счастья, что «дочка» нашлась, а Алька от жалости к сестре, она думала, что Люсе жалко Алину попу, и всё время повторяла: «Да мне совсем не больно, совсем, совсем».
***
Аля окончила институт с отличием, что-то связанное с пищевым производством. Работу предложили аж в трёх местах.
И тут она влюбилась. Да так, что жизни без него не представляла. Захар. Он был родом из деревни. Ну и что? Высокий, красивый, сильный физически и… очень нежный, ласковый и мягкий. Захар был сильно привязан к матери. Он рассказывал Але, какая она необыкновенная и замечательная. Але это очень нравилась. (Люся же тоже такая была, как мама Захара). Это характеризовало его как доброго, отзывчивого человека в её глазах. Алю просватали. Потом они с Люсей съездили в деревню. Але нравилось всё. Абсолютно. Коровы, телята, козы, козлята, гуси, утки, кошки и собаки. А природа… А вот Люся насторожилась (всё было по духу чужое). Но сестра не давала ей даже рта открыть. Она была влюблена и восторженна, и всё было замечательно. Жить и работать-то они же собирались в городе. Остальное неважно. Это немного успокаивало Люсю.
