Глава 1
Еще одну дорожку, решила Лиза и энергично заработала
руками и ногами. Она рассекала воду двадцатиметрового бассейна уже двадцать
минут. Выходить не хотелось. Вода мягко ласкала плечи, отвлекая от мыслей о
предстоящем мероприятии.
Сервис в дорогом комплексе с квартирами класса
«люкс» был на высоте. В загородном же доме Елизавета плавала редко: Стас, в
последнее время выбравший коттедж постоянным местом обитания, часто забывал
договориться со службой ухода за бассейном. Вода застаивалась, а еще в нее
летели сорванные с деревьев листья и насекомые.
Лизе нравилось в квартире, однако в душе зрело
понимание: если она хочет сохранить брак, нужно переезжать за город. А такой
брак стоило сохранить. Ну, по крайней мере, по мнению людей из окружения
Корецких.
«Самая красивая пара города» – так писали о них в
светских журналах. Муж – бывший весьма успешный предприниматель, ныне
популярный политик Стас Корецкий. Жена – спортсменка, тоже бывшая, зато красавица
и умница, основатель городского Благотворительного Фонда. Жаль, что бездетная,
зато малышам в детдомах помогает. И животным в приютах. И много кому.
И все вроде было хорошо. Да, стоило признать, что Лиза
никогда не любила мужа с той страстью, которая описывается в книгах и фильмах.
Зато за годы брака она прикипела к Стасу и была ему верна и телом, и душой.
Не сказать, что она чем-то пожертвовала, бросив
плавание ради брака. Ей и так не особо светили спортивные достижения, и в
двадцать она уже понимала, что вершина ее карьеры – место тренера в областном
тренировочном центре. Она вышла замуж на пике формы, молодости и известности.
Жалела об этом? Иногда. Но не сейчас, когда администратор комплекса подал ей
подогретый махровый халат и любезно вызвал лифт на шестой этаж.
Светлана Артамоновна, помощница по дому, сердито
напомнила:
— До мероприятия четыре часа, а у вас, Елизавета Юрьевна,
извините, конь не валялся. Станислав Дмитриевич будет сердиться.
— Я быстро, — пообещала Лиза, послав домработнице
воздушный поцелуй. — Мы с вами даже чаю успеем попить. Расскажете, как там
внучка, подросла, наверное.
Строгая Светлана Артамоновна покачала головой, но
смягчилась. Лизе всегда удавалось находить общий язык с окружающими. Корецкий
часто этим пользовался, посылая жену на «переговоры» с нужными людьми. Она и
договаривалась. То с журналистами, то с социальными службами, то со
студенческим профсоюзом.
Пока домработница заваривала чай, Елизавета успела
принять душ, нанести легкий макияж и скользнуть в простое по крою, но эффектное
и очень дорогое платье. Она оценивающе взглянула на себя в зеркало. Неплохо. Постоянное
плавание… и дети… вернее, их отсутствие… позволили сохранить фигуру.
Вот о чем Лиза жалела, скрывая чувства от мужа. Она
понимала Стаса. Сам он до третьего класса воспитывался в неблагополучной семье.
Потом был детдом. Затем нашлась дальняя родня, какой-то дядя, равнодушный к
племяннику, но не злой, и в последние годы школы юный Стас хотя бы был сыт и
одет.
Он сам всего добился и всегда повторял: «Нет в
детстве ничего хорошего, только иллюзии и их болезненное разрушение. Не хочу
плодить страдания. Мы с тобой больше полезного делаем для несчастных детей, как
если бы сами были их родителями».
Лиза соглашалась. А потом видела на улице детскую
коляску и расстраивалась так, что иногда по несколько дней не выходила из дома.
… Она уложила волосы модными небрежными завитками,
поискала в ящике недавно купленное в сувенирной лавке недорогое украшение.
Стоил кулон сущие копейки, но Лизе понравился круглый шарик в серебряной
«паутинке». Когда она вглядывалась в украшение, ей казалось, что нити внутри
него двигаются и меняют цвет. Продавец сказал, что это работа одного пожилого
стеклодува в стиле «муранское стекло».
Стасу кулон тоже понравился. В последнее время он
вообще поощрял увлечение жены, шутливо именуя его «поиском интересного хлама». Лиза
проводила целые дни, прочесывая антикварные лавки и блошиные рынки. Во-первых,
это позволяло проводить меньше времени дома, наедине с откровенно депрессивными
мыслями, во-вторых… во-вторых, Елизавета любила вещи с историей.
Она никому бы не призналась, боясь, что ее сочтут безумной
(в худшем случае) и выдумщицей (в лучшем), но иногда найденное «старье» словно
пыталось ей что-то рассказать. Разглядывая его, Лиза впадала в странное
состояние, транс или медитацию, и в ее голову приходили образы и звук далеких
голосов.
У нее даже появился клиент, импозантный мужчина Максим
Максимович, бизнесмен из окружения Корецкого, который охотно покупал интересные
находки из коллекции Лизы. Она отыскала старинные железнодорожные лампы для его
пригородного дома и сама отреставрировала кресло начала двадцатого века для
рабочего кабинета.
Заказчик называл Елизавету «коллекционистом», то
есть человеком, который, в отличие от коллекционеров, ищет интересные предметы
и дизайнерские решения по заказу других, а не для себя.
Лиза все чаще задумывалась над тем, чтобы превратить
увлечение в профессию, но осознавала, что Стас не поймет и не согласится. Пока
это было лишь хобби, он не возражал. Более того, по мнению Корецкого, увлечение
жены и ее блог о старине стали особой «изюминкой» его имиджа. Но в остальном…
Стас активно строил новую карьеру, и Лизино место в ней было давно известно –
красивой, ухоженной, утонченной, эрудированной и целиком посвятившей себя мужу
домохозяйки.
