© Трейси Лар, 2022
ISBN 978-5-0055-3534-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Я позволю себе быть счастливой
Вопреки, несмотря.
Я позволю себе быть красивой
Изнутри, для себя.
Я позволю себе быть любимой,
Такая как есть.
Я позволю себе быть странной,
Не такой, как все.
Я позволю себе быть доброй
Даже к тем, кто зол.
Я позволю себе помнить
Всех, кто ушёл.
Я позволю себе быть смелой,
Даже когда боюсь.
Я позволю себе быть в белом,
Даже когда чёрная грусть.
Я позволю себе радость,
Даже когда слёзы в глазах.
Я позволю себе сладость
Даже с горечью на губах.
Я позволю себе лёгкость
Даже с камнем на душе.
Я позволю себе быть
Даже в небытие.
Лоле нравилось быть женщиной. Она презирала мужские радости в виде футбола и пива, с брезгливостью относилась к мужскому пи́санью мимо унитаза, с недоумением смотрела, как мужчины могут часами лежать на диване и смотреть телевизор. Ей нравилось хлопотать по дому, особенно на кухне, носить юбки и платья, встречаться с подружками на кофе и ходить в театр.
Но Лола не чувствовала себя стопроцентной женщиной. Она не любила косметику, маникюр, украшения, и наряжаться. Ей нравились ухоженные, элегантно или модно одетые женщины, но она смотрела на них с восхищением и без зависти, просто любуясь, как любуются павлинами или лебедями. Её жизнь совсем не омрачало отсутствие причёски, макияжа и туфель на высоком каблуке – всё это она с лёгкостью и удовольствием предоставляла другим, предпочитая комфорт и независимость.
Однако, была у Лолы тайная грусть – будучи женщиной по сути, она была не совсем женщиной по форме. Женственная грудь почти полностью отсутствовала. Она не была нужна Лоле для соблазнения мужчин глубоким декольте или крошечным бикини – эта сторона вопроса её совсем не интересовала, но любой женщине нужна грудь – чтобы хорошо сидела одежда, чтобы не приходилось скрывать её отсутствие толстыми жаркими лифчиками, чтобы, наконец, чувствовать себя уверенно. Ну и, конечно, стоит отдельно упомянуть биологическую функцию груди – для выкармливания потомства. И это самое потомство, вернее его отсутствие было ещё одной тайной болью Лолы, ещё одним комплексом неполноценности.
Когда, после нескольких лет попыток забеременнеть, врачи сказали ей, что она не может иметь детей, это было последней каплей, разрушившей хрупкий мир мечтаний о семье и женском счастье материнства. Сдерживая слёзы и глотая обиду, она поздравляла своих подруг с их беременностями, покупала игрушки и сладости их детям, корила себя, предлагала мужу развод, но время шло, муж не уходил, наступила менопауза, жизнь состояла из сплошных переездов-перелётов в поисках счастья, и Лола приняла то, что нельзя было изменить. Иногда она даже радовалась тому, что у неё нет детей, что ей не приходится переживать об их здоровье и счастье, что она свободна как птица, как чайка, лететь куда и когда ей угодно. Но глубоко-глубоко, в тайниках своей души она понимала, что никакие сокровища мира не заменят улыбку младенца.
Вера всегда была всеядной девочкой. Родителям с ней жутко повезло – никаких хлопот: что давали, то и ела – мясо, рыбу, овощи, фрукты, булочки, пирожки, борщи и каши. Золото, а не ребёнок. Причём ела и не толстела – хорошая генетика от мамы с папой.
Повзрослев, Вера узнала о разных странных людях: сыроедах, вегетарианцах, веганах – они наперебой старались убедить всех, что их диета – самая лучшая. Вере нравились вегетарианцы, нравилось их моральное убеждение – не убий. Веганы были уж слишком строги – никаких животных продуктов: ни тебе молока, ни сыра, ни творожка, ни яиц, ни даже мёда! Это, по мнению Веры, был перебор. Сыроедов Вера не воспринимала всерьёз – для чего же человек открыл огонь? Огонь – это комфорт и уют. Горячий супчик холодным зимним днём, чашка ароматного чая со свежей выпечкой – не могло быть и речи от этого отказаться.
И хотя вегетарианцы ей импонировали больше всех, и она разделяла их убеждения, Вера не планировала стать вегетарианкой в ближайшее время – слишком сильна была её любовь к пельменям, плову и фаршированным перцам. Но постепенно, с возрастом, незаметно для себя, Вера стала есть всё меньше мясного. Ей просто не хотелось. А она привыкла слушать своё тело. Она верила, что организм сам знает, что ему нужно. Постепенно из её рациона исчезли бекон, колбаса, котлеты. Изредка она баловала себя пельменями. Борщ она начала готовить без мяса – постный, и с удивлением обнаружила, что так ей даже вкуснее. Плов она стала готовить с курицей – и это тоже было очень вкусно! Вскоре она перешла исключительно на курицу и рыбу один раз в неделю, и этого было больше, чем достаточно.
Ей было неприятно дотрагиваться до сырой плоти – ведь люди тоже состоят из плоти и крови. А что, если бы эволюция пошла не тем путём, и мы бы оказались пищей для животных. И они бы готовили человечину с такой же изобретательностью, как мы научились готовить их плоть, кровь, мозги, желудки, языки, печень, почки, крылья, и даже копыта и хвосты. И они бы писали кулинарные книги и придумывали праздничные блюда – какой-нибудь «младенчик табака» или «блондинка под шубой», и продавали бы парную, копчёную, варёную, жареную и запечённую человечину.
