Несколько часов мы сидели в библиотеке и спорили. Ученики давным-давно разошлись по домам, а я с Колином Дэвисом на повышенных тонах обсуждала работу несмотря на презрительный взгляд библиотекарши. Но через полчаса библиотека закроется, и нам придется искать другое место для споров.
– Я считаю, нам нужно изучить весь материал и найти какую-нибудь зацепку для развития темы, но для этого надо объединиться и покопаться в книгах, – я еле сдерживалась и пыталась говорить миролюбивым тоном.
– А можно просто разойтись и работать дома, – недружелюбно ответил парень.
– И как же мы подготовим совместный доклад о Шарлотте Бронте, работая поодиночке? – этот вопрос я задавала уже не раз, но не услышала убедительного ответа, поэтому до сих пор торчала здесь.
– Каждый расскажет что хочет, а в заключении скажем, что решили преподнести больше интересного об авторе, поэтому развили две темы, – он по-прежнему на меня не смотрел. Парень говорил будто со стенами.
Колин Дэвис был немного странным и нелюдимым. Так все считали. Он ни с кем не разговаривал без необходимости, ходил один и всегда пресекал любые попытки общения. Спустя месяц, после того как он перевелся к нам в школу, его перестали замечать также, как он не замечал других. Жить всем стало легче. Но вчера нам поручили совместный доклад, который никак не клеился.
– А если мы разовьем одинаковые темы? – осведомилась я.
– Еще лучше: получится совместный доклад, и никто ничего не заметит, – Колин говорил как-то отрешенно и беззаботно. Он выглядел усталым и явно не желал писать доклад вообще, но что-то удерживало его от побега.
– И потом провалимся, когда начнем говорить одинаково! – я была шокирована таким отношением к делу.
– Слушай, что ты вообще от меня хочешь? – он наконец-то повернулся, но его взгляд выражал лютую неприязнь.
– Я хочу? – я приподнялась от возмущения. – Это не я, а миссис МакМиллан заставила нас совместно работать. Я уже ничего не хочу. Но нам нужно закончить, или хотя бы начать работать.
– Дерзай! – он встал и повернулся к выходу, – с утра договоримся.
– Мы с тобой, по-моему, никогда не договоримся, – я преградила ему путь. – Я не виновата в том, что нас заставили вместе работать, поэтому незачем на меня сердиться.
– Я не сержусь и не считаю тебя виноватой. Просто…
– Просто что? – я скрестила руки на груди и со стороны выглядела устрашающе. – Мне тоже неприятно с тобой работать. Точнее невыносимо. Но я пересилила себя и пытаюсь идти навстречу. Думаешь, почему у меня более или менее хорошие отношения с одноклассниками? Потому что я придерживаюсь нейтралитета. Если приходится мило улыбаться и вести себя дружелюбно, хоть иногда от этого просто тошнит и в голосе без тени сомнения присутствует фальшь, я это делаю. Так что будь добр: сядь и начни работать. Немного боли перед облегчением. Если ты чуть-чуть потерпишь мое присутствие и проявишь каплю дружелюбия, мы быстро закончим, и тебе больше не придется видеть меня. По крайней мере в такой близи.
Он явно не ожидал такого нравоучения, но покорно сел и посмотрел удивленными глазами.
«Неужели мы начнем работать?», – подумала я.
Столько пришлось пережить, чтобы наконец-то чего-то добиться. Я еще несколько минут продолжала стоять и смотреть на Колина. Пыталась убедиться, что моя речь дошла до его сознания.
– Теперь ты согласен работать? – спросила я и уселась на соседний стул. – Немного мучения, и ты свободен.
– С чего начнем? – сказал Колин как ни в чем не бывало. Он улыбнулся впервые со дня нашего знакомства. Я не могла оторваться от оголившихся зубов.
Впервые в жизни Колин меня заворожил и чем-то заинтересовал.
– Улыбайся чаще, и люди к тебе потянутся. У тебя красивая улыбка, – я продолжала любоваться его растянувшимся ртом.
– Спасибо, – он смутился, – ты тоже…
– Не утруждайся, – перебила я Колина, – не обязательно отвечать комплиментом на комплимент. Просто я всегда говорю то, что думаю. К тому же я люблю правду и не хочу слышать ложь только из вежливости.
Мне показалось, что я обидела парня. Его глаза приобрели оттенок, который был время ссоры.
– Извини, я часто говорю то, что думаю. Иногда стоит промолчать. Но порой трудно сдерживаться. А ты вообще-то честный, если в глаза презираешь всех, не пытаясь льстить и улыбаться. Но в жизни нам иногда приходится делать то, что не хочется. Мы даже врём, нарушая собственные принципы.
– Спасибо, – повторил парень, и его улыбка снова вернулась, как солнце в облачный день.
– Чтобы я не сморозила еще одну глупость, и пока ты готов к работе, предлагаю начать, – я придвинула стул поближе к нему и взяла верхнюю книжку с биографией Шарлотты.
Мы мило беседовали, обсуждая идеи проекта. Справились за оставшиеся полчаса. Если поставят ниже отлично, то я перестану верить в школьную систему.
– Вот и всё, наши мучения закончились, – я обратилась к повеселевшему парню. – Тебе больше не придется терпеть мое присутствия. Пытка закончилась.
– Для меня это не было пыткой, – складывалось ощущение, что я говорю с совершенно незнакомым человеком.
– Куда же пропал Колин, который устроил мне целый концерт? – осведомилась я шутливым тоном, чтобы не разрушить хрупкое перемирие, которое когда-нибудь может пригодится. Мало ли кому вздумается задать нам совместный доклад.
