Дождь моросил всё утро и Зачатьевский переулок, обычно пестревший самого разного рода зеваками, выглядел относительно безлюдно. Только одинокая парочка китайских туристов с тяжелыми объективами фотоаппаратов ютилась под куцым навесом итальянского бистро. Они живо обсуждали прогулку по Тверской и звонкие иероглифы эхом отлетали от брусчатки, далеко разносясь по непривычно тихой, для этого времени, Москве.
К переулку подкатило желтое такси и, остановившись возле театральной кассы, заморгало сдвоенным сигналом поворотников. Пассажир, нервно жестикулируя, убеждал упирающегося водителя подождать в неположенной зоне и через полминуты, хлопнув дверью чуть громче обычного, направился к арке в глубине переулка.
Путь сквозь давно не крашенный, облупившийся, арочный пролет преграждала внушительного вида, кованая, решётка с небольшой калиткой.
Подёргав калитку, человек явно расстроился. Та была заперта. Незнакомец быстро развернулся, но передумал. Украдкой оглянувшись на пустой переулок, он достал из кармана связку отмычек и, присев на корточки, быстро задвигал пальцами.
Китайцы увлеченно беседовали и через полминуты, незнакомец проскользнул внутрь такого же старого, как кованая преграда, московского двора-колодца. Почти перебежав его по диагонали, он одним прыжком преодолел три небольших ступени, уперевшись в массивную, дубовой дверь с бронзовой табличкой, на которой незамысловатым шрифтом была выбита надпись: «Детективное агентство Жеглов 2.0».
Порывшись в кармане, мужчина достал сложенный вдвое конверт и, расправив, просунул его в дверную щель для писем. Затем, услышав в арке звук открывающегося замка, быстро развернулся и, надвинув козырек бейсболки пониже, с деланной неспешностью направился к выходу, слегка пошатываясь, словно был пьян.
Навстречу ему вышел средних лет мужчина, одетый в не по погоде тёплое, кашемировое пальто. Ростом под метр девяносто, мужчина, видимо простуженный, заметно сутулился, и, отрывисто покашливая, на пьяного незнакомца не обратил никакого внимания. Разминувшись, незнакомец скрылся в арке, а мужчина в пальто поднялся по тем же ступеням и, набрав код на замке, толкнул тяжелую дверь. Та медленно поддалась, и он шагнул в просторный холл уставленный цветами в массивных, глиняных кашпо.
– Александра, – сипло позвал вошедший так, что его слова утонули в глубине коридора. Позвав еще раз, и не дождавшись ответа, мужчина с видимым усилием закрыл за собою дверь и сел на круглый пуф, своей красной обивкой никак не вписывающийся в пастельные тона богато обставленного холла.
Переодевшись, он еще раз, тщетно, позвал девушку и, так и не дождавшись ответа, прошел в дальний конец коридора, где располагался офисный чиллрум1. Открыв дверь аскетичной комнаты три на три, мужчина обнаружил искомую, сидящей посредине, на полу, в позе лотоса.
Пушистые шумоизоляционные наушники едва заметно колыхались сиреневым мехом в такт дыханию девушки, контрастируя с её белой косой, мощным канатом разделявшей загорелые лопатки.
Недавно вернувшись из отпуска по Индии, Саша частенько залипала в чиллруме, что подчас раздражало шефа, невозможностью отыскать подчиненную в нужное время. Вообще, чиллрумы, с недавнего времени, стали набирать популярность, и их всё чаще можно было встретить в московских офисах, наполненных стрессами бегущих наперегонки людей.
Не любящий все новое, Платон Глебович Жеглов, а именно так звали нашего героя, вынужден был терпеть и подстраиваться под, стремительно вламывающиеся в его жизнь, ноу-хау.
Зайдя сбоку, он тронул девушку за плечо, отчего та, вздрогнув, просверлила начальника недовольным взглядом.
– Платон Глебович, вы же знаете, что так нельзя. Эта комната – табу для суеты. Вы мне всю релаксацию испортили, – она встала и, сняв наушники, с недовольным видом, направилась в душ. – И не оправдывайтесь, до двенадцати еще целый час, вы зачем так рано приехали. Сказали же вчера, что раньше полудня вас не ждать?
Не дождавшись ответа, она зашла в душевую, заглушив объяснения Жеглова шумом льющейся сверху воды. Ничего не оставалось делать, и отчитанный начальник уселся ждать на стоявшую рядом с кабинетом скамью для посетителей.
Александра Шарапова была ярким представителем молодёжи, не признающей серый цвет в морали. В черно-белом мире Саши было все просто и разложено по полочкам, да или нет, и никаких может быть.
В свои 23 она уже свободно разговаривала на двух языках, могла за десять минут набросать несложный компьютерный код, имела опыт восхождения на Джомолунгму, не считая владения желтым поясом по Джиу-джитсу и беглого цитирования Гёте.
В общем, напарница у Жеглова была что надо, незаменимый фонтан бушующих брызг энергии, вымокнуть под которыми его только что угораздило. Впрочем, девушка, как быстро закипала, так же быстро и остывала, поэтому Жеглов, не сильно опечаленный инцидентом, терпеливо ждал, пока Александра помоется и, вскоре, оттает под теплыми струями тропического душа.
Так и вышло. Спустя десять минут она вышла, суровость ее лица переменилась и на, ссутулившегося в болезненной позе, Жеглова смотрела уже совсем другая девушка. Шеф сидел, откинув назад голову. Бессонная ночь всё еще не отпускала, болезненно пульсируя в висках. Словно герой постапокалептического романа, сыщик с заметным трудом, чтоб не выдать своего состояния, пожелал помощнице с легким паром и, только тогда, Саша заметила, что шефу явно нехорошо.
