Читать онлайн полностью бесплатно Юрий Савинский - Же Ву Зем

Же Ву Зем

Книга рассказывает о летчике-испытателе с трудной, трагической судьбой. Страсть к летному делу проявилось у него с юных лет. Нелепая случайность отправила его в тюрьму.


ЮРИЙ САВИНСКИЙ


ЖЕ ВУ ЗЕМ


ОЧЕРК О ПРЕКРАСНОМ ЧЕЛОВЕКЕ,

ГЕРОЕ-ЛЕТЧИКЕ, ПОГИБШЕМ ПРИ

ТУШЕНИИ ЛЕСНОГО ПОЖАРА

В ГОРАХ ФРАНЦИИ


Прислонясь у низкого забора,


В свете полыхающих зарниц,


Ты глядишь куда-то через горы,


Провожая перелётных птиц.

Все мечты и все твои желанья -


Вместе б с ними в облачную высь!


Караван крылатый, до свиданья,


Караван крылатый, возвратись!


Юрий ГАРНАЕВ


«Же ву зем» – признание в любви неведомому читателю, последние слова в дневнике заслуженного летчика-испытателя СССР, Героя Советского Союза Юрия Александровича Гарнаева.

Судьба не пожалела для этого человека ни печалей, ни радостей. Он родился в 1917 году одновременно с рождением новой страны, погиб в расцвете сил в канун своего и страны пятидесятилетнего юбилея. Место его рождения – заурядный российский городок, могила – вблизи неприметного французского городка. Его сын стал Героем России – героем по сути, другой страны. Талантливый, отважный рыцарь авиации, представитель одной из самых суровых, героических профессий он вспоминается, как человек души, по выражению Анатоля Франса «пленительно красивой».

В истории авиации мало, а, может быть, и нет вовсе, летчиков-испытателей, которых можно поставить в один ряд с Юрием Александровичем по количеству предельно рискованных, разнообразных по характеру испытаний авиационной техники. Он прыгал с парашютом из стратосферы, испытывал истребители и бомбардировщики на критических режимах полета, испытывал самолеты вертикального взлета и посадки, спасал вертолет при отказе двигателей, апробировал на себе пригодность катапульт, отстреливал лопасти вертолета в воздухе, исследовал летные свойства различных типов винтокрылых аппаратов, приручил турболет – норовистого мустанга экспериментальной авиации. Он готов был летать на всем, даже на табуретке, – на всем, что способно летать, и на том, что летать было неспособно. В быту он был весельчаком и балагуром, любящим мужем и отцом, верным товарищем, всегда готовым придти на помощь любому, кто в этом нуждался.

Подобно другому летчику – испытателю, Антуану де Сент-Экзюпери, он был романтиком авиации, который стремился выразить свои чувства литературным словом.

Его сын, Александр Юрьевич, приложив не малые усилия, получил доступ к запрятанному в архивах КГБ делу своего несправедливо репрессированного отца. В них, в числе прочего, тетрадь. Стихи на листах серо-коричневой бумаги, нарезанных из цементных мешков.


«Случилось несчастье… Большое несчастье случилось.


Из списков живых я надолго сейчас исключён.


И жизнь под откос, как разбитая бричка свалилась,


На каторжный труд лиходейкой – судьбой обречён.


Как трудно словами измерить обиду и муки,


Как страшно поверить, как тяжко в душе пережить,


Что цепи закона сковали мне волю и руки,


Что стал я бесправным и грязью обрызгана честь…

Тамцак-Булак, Дайрен, Москва,


Тамбов, Мичуринск, Ленинград…


И эти нежные слова,


И белой ночи маскарад.

И море с проседью барашков


Катилось из-под облаков


К всегда открытой нараспашку


Скалистой груди берегов.

Мечта в полёте альбатроса


Крылатой вольности полна,


Костюм пилота, жизнь матроса,


Солёный ветер и волна.

Давно прожитого картины,


Любви несмелый, первый дождь,


Зовущий голос – крик утиный,


Вишнёвых дум хмельная дрожь.

Раздолье Марсового поля,


Адмиралтейства яркий шпиль,


Невы обузданная воля,


Морские штормы, зыбь и штиль.

Всё позади… А через межи


Года переступили… Вновь


Дорогой зимнего манежа


Не прибежит к тебе любовь.

Сейчас тоска и грусть Приморья,


Тайга и сопки – как гробы,

Тяжёлый час единоборья


Бродяги-пасынка судьбы.

Мукден, Харбин, Цзиньжоу, Тарту,


Норильск, Архангельск, Ленинград -


Тяни себе любую карту


Из всей колоды наугад…

Перебиты, поломаны крылья,


Нам теперь уж на них не летать.


Проводила тебя эскадрилья,


Как неродная, строгая мать…

Я верю в человеческое счастье,


Как верю в то, что завтра будет день.


Во всей Вселенной силы нет и власти


На будущее наше бросить тень.

Я верю сердцем, разумом и болью


В идею, что зовётся Коммунизм


Как будто вижу я, как в небе кровью


Написано большое слово: Жизнь.

Мечты свои, думы и боль пережитого горя


Хоронишь вдали, сторонясь от людей,


И как тяжело с этим грузом безвыходно в гору


Годами шагать в темноте и не видеть огней».


Юра Гарнаев родился 17 декабря 1917 года в небольшом городе Балашове Саратовской области.


«Маленький домик на окраине небольшого городка Балашова, занесённого зимой снегом, а летом прекрасного тем, что расположен он на берегу реки Хопёр, в который мы, ребятишки, ныряли с ранней весны до поздней осени, а после ледостава катались на льду, приделав на дырявый валенок вместо коньков деревяшки. Правда, весной тихий Хопёр становился неспокойным, выходил из берегов, и по нему с шумом и треском шли льдины, на которых мы старались прокатиться, рискуя свалиться в воду. Проходил лёд, и Хопёр разливался, затапливал низкие места, но через две недели вода входила в берега, и он снова становился кротким. Это запомнилось на всю жизнь. Ещё запомнилось постоянное ощущение голода. Суровые годы переживала молодая Советская республика, окружённая кольцом блокады.


Балашов находился в стороне от главных событий, но армия Деникина, свирепствовавшая в тех краях, зацепила и его. Несколько раз переходил Балашов из рук в руки – город простреливался насквозь, и много зданий было разрушено артиллерийской перестрелкой.



Другие книги автора Юрий Савинский
Ваши рекомендации