Сегодня весь день шёл дождь. В такую погоду состояние бывает обычно очень непонятное: то ли лечь спать, то ли ходить из угла в угол по своей комнате, непроизвольно погружаясь в свои мысли. Одним словом, время шло очень медленно и куда-то в никуда. За окном начинались сумерки, дождь прекращался. В комнате становилось свежо и прохладно. Лия посмотрела в окно, её будто что-то ударило, какой-то непонятный плотный сгусток энергии влетел в открытую форточку и пронёсся мимо, коснувшись плеча девушки. Какие-то непонятные человеческому разуму силы, напомнили ей, что пора одеваться. Она машинально накинула старую чёрную толстовку с капюшоном, вдруг снова начнётся дождь, буквально влетела в любимые кроссовки и вышла на улицу. Лия не понимала куда идёт, зачем… Наверное, она просто устала. Одиночество стало неотъемлемой частью её жизни, а так хотелось любви и понимания. Изнутри шёл страдающий голос, вот бы встретить того единственного, кто бы понимал её без слов. Кто как зеркало её души читал бы все её желания, мечты и страхи, сосуществовал бы с ней в унисон, захлебываясь от тоски и нелепости внешних обстоятельств нашей обыденной жизни. Её повели остатки сил и надежда, что он придёт сегодня, возможно, именно в ту беседку, где они собирались своей компанией старых друзей. Он – это реальный молодой человек, который встретился ей в коридоре университета. А может, и нереальный. Она подозревала, что это всего лишь её фантазии, но так хотела, чтобы он был реален. Она не знала его и раньше никогда не встречала.
Однажды она задержалась на учёбе чуть дольше обычного, нужно было дописать конспект на тему «Мифы и легенды средневековья». Книгу вынести с собой из старых обшарпанных стен учреждения было невозможно. Подруги, хотя скорее просто однокурсники, уже ушли по своим делам. У неё не было настоящих друзей. По её мнению, они-то думали, что это дружба, как это обычно бывает у людей. Катя и Лизка всегда ходили вокруг Лии, шептались о бытовых мелочах, о том, кто куда и с кем пошёл, что делал, накручивали всякие домыслы. Девочки любили сплетничать, но Лию это не вдохновляло. Она общалась с ними, чтобы не казаться странной, не выдавать свою отрешенность, не показывать своё одиночество. Лия никому не доверяла. Её мир – это её личное, собственное. Она не готова была им делиться, будто бы боялась, что кто-то вот-вот отхватит от её души кусок сочного мяса своими грязными кривыми когтями. Люди вокруг ей виделись как хищные животные, бросающиеся на всё тёплое, живое, нежное. Они жаждут превратить всё прекрасное в гнилое и никому уже не нужное мерзкое мясо. Насытившись им, люди переключаются на другую добычу, лишь успевают потреблять, переваривать, а иногда просто жевать, жевать, пережевывать все столь искрение частички чужой души, и выплевывать в виде грязных сплетен при каждом удобном случае.
Лия шла по привычной ей улице мимо многоквартирных домов. Эти дома напоминали ей сооружения из тюремных камер с животными-хищниками, царапающими свои клетки в безудержной лихорадке потребления материальных благ. Люди желают набить не только свои желудки, но и головы изрыгивающими отходами мыслей таких же людей, мусоля, расщепляя чувства и переживания, разрывая на кусочки до превращения в ничто. А ей так хочется сохранить тлеющее тепло внутри себя. Страх опасности, что кто-то посягнёт на её чувства, не давал покоя.
Беседка с крышей в виде тёмно-серого купола виднелась вдали. Дальше был глухой и мрачный лес. Даже летом не было желания идти туда гулять. Деревья росли друг к другу настолько близко, что вот-вот они закрутятся в спираль под свистящим ветром и превратятся в острые тёмные, ржавые иглы, бесконечно втыкающиеся в кристально чистое и нежное небо. Ни дети, ни подростки, ни взрослые не любили ходить в этот лес. Да и грибов и ягод там почти не находили. Странная была местность, не похожая на другие леса. Старейшины, что жили в округе в своих полуразвалившихся скрипучих избушках поговаривали, что лет так восемьдесят назад в военное время на этом месте было кладбище пленных. А кто-то пустил слух, что примерно в этом месте была секта со страшнейшими жертвоприношениями. Сектанты умирали несметно от своего образа жизни, канонов и обычаев. Хоронили их тут же, где они жили. Съезжались люди туда якобы со всего мира, это была закрытая секта. И какой легенде верить? Лия предпочитала пропускать эти сплетни мимо ушей и не акцентировать на этом внимание. Её взгляд сейчас был направлен вперёд, где пьянящим облаком рассеивался туман и появлялись очертания объектов вдоль извивающейся уже не дороги, а тропинки, по которой она шла. Липкие ошмётки сырой земли, напоминавшие огромных расплющенных болотных жаб, начинающих уже разлагаться и тошнотворно вонять, цеплялись за её кроссовки. Подняв глаза, Лия увидела, что беседка становится всё ближе, и прибавила шаг. Под огромным серым колпаком беседки показалась ярко-красная точка. Это Катька снова надела свою шапку, с её слов «от кутюр». Уж очень она хвасталась, когда мама привезла эту, на первый взгляд, простую шапку из Италии. Рядом с красной точкой была ещё одна, постоянно двигающаяся, это похоже был Ванька. Ваня с Катей встречались уже почти год, но Лия не чувствовала, что между ними любовь. Они как будто бы играли на публику перед сверстниками. По ощущениям Лии, это был некий такой удобный способ самоутверждения. Им всё нравилось, они почти не ругались. Иногда Катя капризничала и задиралась, но Ваня переносил все эти порывы своей возлюбленной вполне стойко. Ведь нужно было держать марку перед окружением. Круто же, что у тебя есть девушка, значит в одной из сфер своей жизни ты реализовался. Именно так думал Ваня.
