Мы сами выбираем, как нам жить. Что бы ни говорили по этому поводу философы и мудрецы, у каждого есть выбор. Свободный выбор: кто-то убивает ради забавы, кто-то проливает кровь, защищая свою страну, кто-то смеётся над калеками, кто-то отдаёт последнее на благотворительность, кто-то рисует звёзды, а кто-то просто сидит и смотрит на всё это великолепие, даже не пытаясь в нём участвовать.
Осень. Холодный промозглый вечер плавно перетёк в ледяную ночь. Острые иглы дождя насквозь пронизывают женскую фигуру в нелепом платье грязного серого цвета. Женщина бредёт по самой странной дороге Мира Людцев – Ледяному Тракту, последней дороге, разделяющий Мир Людцев и Мёртвый Лес. Что творилось в Мёртвом Лесу и за его пределами, совершенно никого в Землях не интересовало.
– Ну, как не интересовало? В прошлом, в мире умеренных флюктуаций и катаклизмов, бывало, появлялись Людцы, которые интересовались грибами из Мёртвого Леса. А некоторые даже наведывались туда за ними, пытаясь обучить Грызлов находить их, – говаривал Староста, раздуваясь от гордости за свой богатый словарный запас и краснея от удовольствия, видя неподдельный ужас в глазах слушателей от глубоких познаний в области флюктуаций и грибов. – Так вот, при мудром правлении Королевы и Звездочёта были попытки не только пройти по Ледяному тракту, но и выйти на опушку Мёртвого Леса. Ну, как выйти? Найти подходящего преступника, вывести на начало тракта, а дальше скорость твоих ног и сила твоей молитвы тебе в помощь: выберешься назад – расскажешь, что там да как.
И ступай, божий человек, на каторгу, ибо сумасшедшие в Землях приравнивались к Зенам и подлежали побитию камнями и изгнанию на всё тот же проклятый Ледяной тракт. Зены и сами частенько забредали на тракт, совершенно не осознавая, что они на него зашли. А зайдя на него, останавливались в непонимании происходящего вокруг. Будучи никем, они не понимали, что происходит, и в их головах начинал свистеть ветер Ледяного тракта, вымораживая последние, едва теплящиеся мысли о себе и Королеве. Дальше этого бесхитростного набора они никогда не думали.
Но женщину, бредущую по тракту, эти проблемы совершенно не волновали. Её мысли текли медленными ледяными ручейками, а думала она о том, что гардероб её никогда не отличался разнообразием цветовой гаммы и давал для милых слов сравнительно мало простора. И как, скажите на милость, можно хвалить серый и чёрный, которые только в Дни Почитания Традиций менялись на жемчужный и золотой, опять-таки же с добавлением серого и чёрного? Какие уж тут комплименты, так, протокольная необходимость.
Дождь лил не переставая. Его острые капли вонзались в нежное тело как осколки стекла, разнося мгновенную и колкую боль по всем клеткам. Реки холодной воды текли по её лицу и по земле. Она плакала. Она плакала от счастья, от счастливого осознания того, что в сердце вернулось давно забытое чувство – любовь.
Это чудовище можно заставить злиться,
Просто отняв дорогое ему сокровище.
В общем, не важно, как долго всё будет длиться.
Только не трогай! Ведь это моё чудовище!
Эти страстные строки Огненного Вырхла, самого знаменитого поэта, писателя и изобретателя Земель, зажгли в глубине её сердца крохотный огонёк надежды и веры. Надежды на то, что иногда везёт наперекор всему, а не только долгу, совести и обязательствам. И когда голоса надежды не хватает, то к нему присоединяется голос веры, который говорит, что если сильно захотеть, то можно дойти не только до этого проклятого Замка, но и до опушки Мёртвого Леса. Главное – верить. А ещё покрепче прижать к себе странный свёрток цвета, отдалённо напоминающего канареечный, только очень грязный канареечный цвет.
Холод. С каждой каплей становилось всё холоднее, словно кто-то с каждой секундой усиливал мощность ночного холода. Дождь становился сильнее. Он бил всё своими миниатюрными кинжалами, которые, в конечном счёте, превращались в маленькие озёра чистой ледяной воды и разбрасывались по мокрому тёмно-серому узору камней круглыми плоскими блюдцами, бурлившими и пузырившимися от следующей порции небесных слёз.
Сумей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно всё пусто, всё сгорело,
И только воля говорит тебе: «Иди!»
Эти строки Королева прочитала в потрёпанной книжечке, которую нашла в подвале старого дома, когда ночевала в нём накануне. Кто их написал и когда, в книжечке сказано не было: оставшаяся часть страницы была полностью съедена бумажной молью, которая в изобилии водилась в этом доме. Но сейчас именно они пульсировали в её голове и помогали идти дальше по Ледяному тракту. Из последних сил.
Королева считала, что силы даны для того, чтобы использовать их во благо. Но многие используют их в личных целях. Недостаточно показать свою силу – надо быть сильным. Но часто сила не означает, что человек при этом не может быть хрупким. Ты идёшь, идёшь из последних сил, понимая, что ты не имеешь права упасть, что ты можешь преодолеть эту боль и слабость. Вот сила появляется где-то в глубине тебя, когда уже, казалось бы, её не должно было остаться. Когда, кажется, что вот ещё один шаг, один вздох – и сила покинет тебя, ты упадёшь замертво и уже никогда не поднимешься и что ветер засыплет тебя снегом навсегда. Ты чувствуешь, как где-то там, в самых недрах, на дне души и сердца, вдруг что-то вздрагивает и медленно, но неотвратимо поднимает тебя. Шаг, ещё шаг, ещё один… И вот ты снова идёшь, не понимая, как такое возможно и как так случилось, что ты вдруг обессилел. Ибо сила, настоящая сила – она всегда с тобой, всегда на страже твоей жизни, твоей неприкосновенности, она всегда есть. Ты просто иногда об этом забываешь. И эта сила – не упрямство, в которое она переходит у иных, слабых, не могущих отличить эти две ипостаси и постоянно путающих их, сбиваясь в причинно-следственных связях и, соответственно, делая прямо противоположное тому, что надо делать. Эта сила – твоя самая сокровенная суть, это ты и есть. И порой надо просто вовремя остановиться и суметь договориться с собственной силой, не дать ей перевернуться и превратиться в упрямство. Порой достаточно просто быть чуточку внимательнее к самому себе, чтобы оставаться в пределах силы, на её территории.
