У нас в классе новенькая. Она зебра. Зовут Ариана. Неделю назад к нам пришла.
Поначалу Ариана здорово отставала по арифметике, но теперь почти догнала остальных. Зебрам счёт даётся легко. Так она сама говорит.
– Дети, – объявила юфрау[1] Като́, когда Ариана впервые переступила порог класса. – Давайте поприветствуем Зеб.
– Я Ариана, – сказала та. Она стояла рядом с юфрау Като у нашей новенькой интерактивной доски.
– Что-что? – переспросила юфрау Като.
– Меня зовут Ариана.
Юфрау Като кивнула. Но не в знак согласия.
– На бирке значится «Зеб.», – возразила она. – З-Е-Б. И на конце точка.
– Только это неправильно.
– Ты уверена?
– Да, – ответила Ариана. – Совершенно уверена.
Юфрау Като опять кивнула:
– Хорошо, пусть будет Ариана. Слышали, дети?
– Да, юфрау Като, – отозвались мы.
– Это Ариана.
Мы подтвердили:
– Да, юфрау Като.
А учительница уже оглядывала кабинет.
– Вот свободное место, – показала она. – Рядом с Имарой.
Ариана покосилась на меня одним глазом. Чтобы хорошенько меня разглядеть, ей пришлось чуточку наклонить голову.
Я тоже на неё посмотрела. На этот её глаз, на полоски, на чёрный хохолок. На длинные мохнатые уши.
Ариана направилась ко мне. Её копыта громко стучали, и на полпути она случайно смахнула с парты пенал Йелле. Задела его попой.
– Эй! – возмутился Йелле.
Ариана оглянулась.
– Прошу прощения, – извинилась она. – Я не нарочно.
Она дала задний ход, но стукнулась о парту Катинки. И о стул Рави.
– Прошу прощения, – повторила Ариана и нагнулась за пеналом, но взять его копытами, конечно, было не так-то просто.
– Да ладно, я сам. – Йелле наклонился и поднял пенал.
Ариана опять двинулась вперёд, на этот раз ничего не задев. Она остановилась у моей парты и уселась на свободное место.
– Привет! – сказала я.
– Привет! – сказала Ариана.
Я глянула на её уши. Вблизи они оказались ещё мягче и пушистей, чем издали. И шевелились. Не двигая головой, Ариана развернула эти свои заострённые шерстистые раковины в мою сторону. Может, так ей лучше слышно.
– Меня зовут Имара.
Ариана закивала:
– Красивое имя.
– Да, – согласилась я, потому что так оно и есть.
– Поиграем вместе на перемене? – спросила Ариана.
– Ладно, – ответила я.
И урок начался.
– Вот что будем играть?
Мы стояли на школьном дворе. Ариана шумно фыркнула. Прямо как настоящая зебра, подумала я, но вслух произносить не стала – а то ещё обидится.
– В лошадок, – предложила Ариана.
– В лошадок?
Ариана качнула головой:
– Одна будет лошадкой, а другая – дрессировщицей. Знаешь такую игру?
– Конечно, – ответила я. – Знаю.
– Ну так что, давай? – спросила Ариана.
– Хорошо.
Наверное, было бы логичнее играть в зебр, а не в лошадок. Но Ариане так не казалось. И лошадкой она быть не желала. А желала – дрессировщицей.
– Ладно, – снова уступила я. – Лошадкой буду я.
Сначала получалось очень весело. Я заржала, Ариана закричала: «Н-но!» и «Галопом – марш!» – а я давай носиться и ржать ещё сильнее. Ариана то и дело фыркала по-зебриному, всё громче и громче. А я бежала всё быстрее и быстрее.
– Теперь рысью! – скомандовала Ариана.
– Это как? – не поняла я.
– А ну тихо! Лошади не умеют говорить!
Я кивнула, как самая настоящая лошадь, и замолчала. Попробовала скакать рысью, но Ариана осталась недовольна.
– Ну и что это?! – воскликнула она. – Никакая не рысь.
Я опять попробовала. Лучше не стало. Ариана кричала: «Нет, нет!» – и ещё: «Отведай-ка кнута!»
– Ага, щас! – возмутилась я. – Никаких кнутов!
– Мы же понарошку, – удивилась Ариана.
– Ну и что, всё равно нечего такое выдумывать.
– Но так положено, – фыркнула Ариана, шевельнув пушистыми ушами. – И, кстати, ты не умеешь разговаривать.
Мне расхотелось играть в лошадки. Ариана оказалась слишком строгой. Да и скакать надоело.
– Может, в салочки? – спросила Ариана.
– Давай.
Ариана громко заржала. Ржание у неё выходило наполовину лошадиное, наполовину ослиное. Теперь ясно, почему она хотела быть дрессировщицей.