Читать онлайн полностью бесплатно Юрий Киреев - Затмение. До и после. Тетрадь 28

Затмение. До и после. Тетрадь 28

Автор, как герой произведения, попадает в разные жизненные ситуации. Вначале безоговорочно принимает комсомольский энтузиазм. Но со временем поддаётся соблазну лёгкой жизни.

Редактор Антон Киреев


© Юрий Киреев, 2021


ISBN 978-5-0053-7380-9 (т. 28)

ISBN 978-5-0053-6759-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Киреев Ю. П.

Тетрадь 28

Донецкая весна

Сборник


Защитникам Донбасса

Глава 1

Репортаж из Аркаима

Поэмка

Нарыли учёные в толщах земли
Город и, чтобы не ссориться,
Новую Трою они нарекли
Городом с именем Солнца.
Прямые проспекты в потёмках времён
Умело чертил Кампанелла
И то, что считалось красивым враньём
Стало реальностью в целом.
Томящая призрачность хрупкой мечты
Стала зовущей надеждой.
Обсерватории древней черты
Стали укором невеждам.
Видится с околоземных орбит
Звёздный проект Аркаима.
Немеркнущий разум – земной мегалит
Глядит из‐под вечного грима.
Векторы улиц и сегменты стен
Эгоцентричнее космоса.
А тайна, которую спрятала степь,
Стала приятною новостью.
Большие поклонники первой звезды
В центре земли застолбили
Крест, как оплот полевой борозды
И как отворот от могилы.
А больше того – мировой приворот
На счастье небесного качества
Чтобы оно у парадных ворот
Для каждого Русича значилось.
Так нужно ли братцы Донецк или Крым
Ввергать в бесконечную ломку?
Нам не простит Аркаим.
Нам не простят потомки!

Часть 1

1.
Я человек. Есть и руки, и ноги.
И главное, есть голова на плечах.
Но голова вырастает у многих.
Только бы мозг в голове не зачах.
И черепок чтоб, конечно, не стал бы
Ореху пустому сродни.
И не кололи б убойные залпы,
Ореховым эхом донецкие дни.
2.
Разве не факт цивилизационный?
Когда сын папашу берёт на прицел,
И не жалеет патроны
На похоронный процесс.
Сын занят своей трепанацией.
Папаша заштопал бушлат.
Кому на кого опираться?
Граница по кухне прошла.
Границу придумали саксы:
Ошибся – и верную смерть
Не штемпель фиксирует в Загсе,
А в городе фосфорный смерч.
Котлы, и воронки, и ямы.
И трупы, лежащие скопом.
Трупы с расколотыми черепами
Мастерски, но не осколками.
И не томагавком, и не индеец —
Скачет герой, но другой,
Тот, кто от страха не индевеет —
Лишь пустота за душой.
3.
Инея нет? Но иней повсюду!
От страха с утра индевеет Донбасс.
И я холодею. Там русские люди.
И им не поможет контуженный Спас.
Но от какой задымлённой купины
По светлому лику слеза поползла?
Надежда взлетела – лежит половина.
Ракета другую с собой унесла.
Силятся Лыцари сжечь по частям
Неопалимую русскую Лебедь.
Забыли и саксы: душа – это храм.
А лебедь гнездится на небе.
4.
И голосует «неридная» Рада
За смерть нерождённых, за жизнь никакую,
Роя копытом хазарского прайда
От русских заветов межу роковую.
Майданцы спешат отработать сполна
Десерт у себя на поминах.
Такая теперь утвердилась цена
Очень цветным Украинам.
Гарцуют не кони! Беснуется гетто.
Точит ножи геноцид.
Но успевают! Увозят кареты
Сшивать, что не смогут сшить и праотцы.
Пан Порошенко! «Не твий ли цэ крестник?»
Без глаз, без руки и без ног
В ладошке зажал сохранившийся крестик.
За жизнь ухватился, как мог.
5.
За крест ухватиться в беде не смогла
Родина Мовы великой.
Вонзилась в людское сознанье игла
Новохазарского ига…
Укол отчуждения русских искал,
А выследил русское братство.
Потухло сознанье. Пропала искра
И поздно за голову браться.
Время распалось на до и теперь.
И люди вцепились друг в друга.
Кто смотрит на запад – открытая дверь.
Кто против – другая услуга.
Русскому прежде, чем голову снять
Язык надо с корнем отрезать.
План «Барбаросса» с повестки не снят.
Дополнен: «Калёным железом!».
Крещёный крещёного стал убивать
На диво повстанцам ислама.
Как будто забыли, что русская мать —
Это их общая мама.
Русский русскому роет яры,
Сверяясь по Натовской карте.
На Юго‐востоке нацистский нарыв
Прорвался кровавым азартом.
На мушке ребёнок, на мине старик,
Под градом огня – ополченец!
И слушать страны четвертуемой крик
Стало большим развлечением.
Но в небо упёрлись отцы Моторолы!
И, блокпостами стать каждый готов,
Жаждут спросить за сожжённые школы
И за заигравшихся в мячик мальцов.
А фреска слезой окропляет
Всех, кто без времени сгиб.
И русское братство благословляет
На всеславянский соборный разгиб!

Часть 2

1.
Я человек! Только этого мало.
И никуда не деться
От шоу, что школою стало,
Где учат страдать, как индейцев.
Планете грозит резервация.
Но не ужаснувшись заранее,
Москва не спешит разбираться
С Европой, на голову раненую.
По плану раскроены скальпы.
Каждый уже оселедец.
А время – хороший скальпель:
Швы уберёт напоследок.
Но есть ли кому‐то по силе.
По мирному справиться с трещиной?
На береге левом – Россия.
На правом – Россия не меньшая.
Откуда такая культура,
Где двум не ужиться в одном?
Ленин родил не халтуру.
Людей отравили потом.
Бок о бок жить сделалось тесно.
Неньку раздели тайком.
Теперь мелодичные песни
Грустно молчат о былом.
В чугунных зато палисадниках
Зады напрягают укропы:
Москва – это Азия в ватниках.
Но Украина – Европа!
2.
А террикон не ковыльный курган.
В круге ковыльном на память
Хохол и хохочущий хан
Обменивались бунчуками.
Сдуру резвились ребята.
Не сдуру ли и теперь
Свинцом ублажает брат брата,
Словно ужаленный зверь.
С ухмылкой борцы за приличие
Наклеили брови на лоб.
Им нет никакого различия:
Что в лоб, а что прямо в гроб!
Но лбом дорожит Донбасс
И, морщась от Минских обетов,
Верит в божественный Спас,
В 9‐ое Мая. В Победу!
Верит, что землю спасёт
Не просто предтеча салютов.
У многих на этот счёт


Другие книги автора Юрий Киреев
Ваши рекомендации