К Стейтен-Айленду по Нью-Йоркской бухте отплыли на экскурсионном пароме солнечным летним днем три тысячи семьсот шестьдесят один пассажир. Двое из них замыслили убийство.
Остальные пассажиры ярко-оранжевого парома, окрещенного «Хиллари Родэм Клинтон», были в основном туристы. Они безостановочно щелкали фотокамерами или снимали на видео уплывающую вдаль панораму Манхэттена и ставшую символом статую Свободы.
Даже в 2060 году, спустя два столетия после того, как она впервые приветствовала полных надежд переселенцев в Новый Свет, вряд ли кто или что могло превзойти по популярности эту Леди – так называли ее американцы, а еще ласково – Старушкой.
Все палубы были забиты пассажирами. Люди толкались, выискивая лучший ракурс для фотографий, хрустели соевыми чипсами, высасывали из банок прохладительные напитки, купленные в буфетах, а паром, мирно пыхтя, скользил по спокойной воде под безмятежно голубым небом.
День был жаркий, запах солнцезащитных кремов смешивался с прохладой морского простора, все палубы были забиты людьми. Расстояние от Нижнего Манхэттена до Стейтен-Айленда паром должен был покрыть за двадцать пять минут. На турбокатере вышло бы вдвое быстрее, но у экскурсионного парома были другие задачи.
Большинство пассажиров намеревались сойти на причале Сент-Джордж, потолкаться в терминале, потом снова сесть на паром и тем же путем вернуться. Все путешествие занимало час, а в такой прекрасный летний день есть ли лучший способ провести час?
В закрытых салонах расположились местные жители, которые ездили на работу в город, но на этот раз пренебрегли мостами, катерами и воздушными трамваями. Они старались держаться подальше от людской толчеи и коротали время, разговаривая по телефону или работая на карманном компьютере.
Стояло лето, а это означало, что среди пассажиров много детей. Младенцы плакали или спали, малыши постарше капризничали или баловались, родители старались развлечь скучающих или угомонить, указывая им на великую Леди и на проходящие мимо суда.
Для Кароли Гроган из Спрингфилда, штат Миссури, эта морская прогулка была очередной галочкой в списке обязательных дел. Это она была инициатором семейной поездки на каникулы в Нью-Йорк. Среди других пунктов списка числились подъем на смотровую площадку Эмпайр-стейт-билдинг, посещение зверинца в Центральном парке, Музея естествознания, собора Святого Патрика и художественного музея (хотя она не была твердо уверена, что ей удастся загнать туда мужа и сыновей десяти и семи лет), острова Эллис, Мемориального парка, бродвейского спектакля (все равно какого) и поход по магазинам на Пятой авеню.
Будучи женщиной справедливой, Кароли внесла в список футбольный матч на стадионе «Янки» и примирилась с тем, что по магазину «Тиффани» ей, скорее всего, придется ходить одной, пока ее банда ударит по игральным автоматам на Таймс-сквер.
Кароли Гроган было сорок три года. Она наконец-то воплотила свою заветную мечту. Долго ей пришлось пилить, толкать, уговаривать мужа, прежде чем она все-таки сумела вытащить его куда-то к востоку от Миссисипи.
Отсюда не так далеко и до Европы.
Кароли хотела сфотографировать своих «мальчиков», как она называла Стива и сыновей, но какой-то мужчина любезно предложил щелкнуть их всех вместе. Кароли с удовольствием передала ему камеру, а сама встала рядом с мальчиками на фоне знаменитой статуи, символизирующей свободу.
– Видишь? – Кароли легонько толкнула мужа локтем в бок, когда они снова стояли у перил и смотрели на воду. – Он был так любезен! Вовсе не все ньюйоркцы – хамы.
– Кароли, он такой же турист, как и мы. Может, из Толедо, Огайо или еще откуда-то в этом роде.
Но Стив сказал это с улыбкой. Ему доставляло большое удовольствие подкалывать жену, чем честно признать, что он прекрасно проводит время.
– А я вот пойду и спрошу его.
Стив лишь покачал головой, когда его жена решительно направилась к мужчине, который их сфотографировал, и завела с ним разговор. Это было так похоже на Кароли! Она могла заговорить с кем угодно и о чем угодно. Легко!
Вернувшись, она наградила Стива торжествующей улыбкой.
– Он из Мэриленда, но, – добавила она, ткнув его пальцем в грудь, – он уже почти десять лет живет в Нью-Йорке. Он едет на Стейтен-Айленд навестить свою дочку. Она только что родила ребенка, тоже девочку. Его жена сейчас у дочки, она встретит его на причале. Это их первая внучка.
– Ты, надеюсь, узнала, давно ли он женат, где и как познакомился с женой, за кого голосовал на последних выборах?
Кароли засмеялась.
– Мам, я пить хочу.
Короли взглянула на младшего сына.
– Знаешь, я тоже. Давай-ка мы пойдем купим чего-нибудь попить для всей компании? – Кароли взяла мальчика за руку и, лавируя среди людей, начала пробиваться сквозь толпу, запрудившую палубу. – Тебе здесь нравится, Пит?
– Тут здорово, но мне ужасно хочется посмотреть пингвинов.
– Завтра с утра пораньше и посмотрим.
– А можно мне сосиску?
– А ты не лопнешь? Мы же всего час назад уже ели сосиски.
– Они вкусно пахнут.
«Каникулы – значит баловство», – решила Кароли.
– Ладно, сосиска так сосиска.
– Но мне еще надо в туалет.
– Хорошо. – Кароли была опытной матерью и отыскала взглядом туалеты, как только они взошли на паром.
