Не всё так просто складывалось в жизни у Дианы Матюшиной до достижения ей восемнадцатилетнего возраста. Оказывается, мало быть такой симпатичной, как она, стройной, белокурой, синеглазой. Надо ещё и родиться счастливой. Но с этим ничего доброго не получилось. Ещё малым ребёнком она испытала на себе, что такое родительская нелюбовь. Постоянно пьяные, зачастую безработные, они сгубили своей невиданной жестокостью её младших брата и сестру Диму и Варю.
Спасибо соседям по частному сектору города Вольска, что в Саратовской области, в котором Диана не жила, а прозябала. Худо или бедно, но похоронили её брата и сестру. Но и после этих трагических событий её бедовые родители не изменились в лучшую сторону. За шкаликом палёного спирта под общеизвестным названием «шило», в своей лачужке, закатив свои мутные глаза, почти под самый лоб, наперебой спрашивали свою дочурку, кровинушку: «Когда же ты подохнешь, тварь? Навязалась на нашу голову, дармоедка!».
Надоело Диане ходить в обносках, быть посмешищем для своих подруг и постоянно ходить голодной. С большим трудом получив свидетельство об окончании девяти классов, она устроилась в частную овощную базу на переборку картофеля, свеклы, лука и прочего, ушла в общежитие.
Но не всё ведь происходило так просто. Она постоянно чувствовала себя обиженной, несчастной и… неполноценной. Даже в погожие солнечные дни ей казалось, что затерялась она в жуткой жизненной непогоде, в буре с дождём и снегом, в той жестокой круговерти, которую добрые старые люди называют падерой. Не только ведь она стала жертвой житейской суеты и явной несправедливости, но и многие другие люди.
Что ни человек, то история. Если что-то изменилось после распада Советского Союза, то далеко не всё в лучшую сторону. Впрочем, некоторые, самим Дьяволом избранные, сразу же без особых усилий оказались в земном раю. А кто-то оказался и на обочине большой дороги, ведущей в светлое завтра.
Её непутёвые, злые и бесшабашные папа с мамой Владимир Александрович и Тамара Сергеевна сгорели в своей лачуге. Нет, не от палёного, самодельного спирта, а самым натуральным образом. Уснули пьяные за столом и подпалили свою хибару вместе с собой. Вроде, как от непотушенного окурка начался пожар.
К тому времени, уже имеющие кое-какие небольшие деньги, да с помощью товарищей по работе, похоронила она косточки своих родителей. Поплакала, как водится, и продолжила жить, пусть не совсем путно, но самостоятельно. С организацией похорон ей помог относительно молодой владелец этой самой овощной базы, где она работала, и других кое-каких мелких предприятий Гурьян Аркадьевич Крыжин. До этого он и устроил Диану в общежитие.
Рыжий, толстый и коротконогий холостяк обитал в Вольске в трёхкомнатной квартире, вдалеке от своих папы и мамы, которые жили в столице и, как говорится, не бедствовали.
В конечном счёте, перебралась Диана из общежития в нормально обставленную квартиру Крыжина, который постоянно уверял Диану, что без ума от неё и полюбил свою красавицу навечно. Если честно сказать, то Матюшина пошла по пути наименьшего сопротивления, по принципу: «Стерпится – слюбится». Да и надо же было и ей когда-то становится женщиной и свою личную жизнь устраивать. У всех ведь всё по-разному происходит. «За некоторыми дамами стоят такие тайны, – размышляла она, – что хронически лысый гражданин, погрузившийся в их ничтожную часть, запросто станет не просто волосатым, но и кудрявым. Может быть, от недоумения и крайнего удивления у него начнут расти и зубы».
Но ей стало не до смеха, когда она поняла, что беременна. Понятно, что настало время ставить вопрос ребром. Диана не желала быть наложницей, тем боле, в таком положении, а только женой.
– Ты что, очумела? – Крыжин даже и не пытался скрывать своей сущности. – Я не собирался на тебе жениться. Мне ещё рано обзаводиться семьёй. Да и, вообще, у меня совсем другие планы.
– Значит, все твои слова о любви ко мне, – Матюшина старалась держать себя в руках, – сплошной обман? Ты просто воспользовался мной, когда мне ещё и не было восемнадцати лет. Подлый же ты человечек, Гурьян.
– Ты пойми, Диана. Я любил тебя. Но потом всё куда-то пропало. Но, может быть, и не любил. Показалось.
– С головы до пяток ты гнилой, как твоя картошка на овощной базе. Дикобраз с глюками. Надо же! Ему показалось. А мне вот не показалось, что я стану матерью. Всё реально, Крыжин!
– Ты должна избавиться от беременности. Нам обоим это не нужно. А ты молодая и очень симпатичная. Сменишь место жительство и замуж выйдешь.
– Ну, это не тебе решать, Крыжин. Не тебе!
– Я за это хорошо заплачу. Ты же знаешь, что я мелочиться не буду. Если надо, то и мои папа с мамой помогут. Но я пока и сам в состоянии… Ты, конечно, красивая, но сама понимаешь… Да и причина у меня имеется.
– Я в курсе, Гурьян. Эта кривоногая причина – губастая Танька из сто тридцать седьмой квартиры. Слишком смуглая дама непонятного возраста, с двумя детьми. Молодец! Не так важно, что морда у красотки овечья, лишь бы её лохань была человечья.
– До чего же ты пошлая! Ерунду мелешь.
– А ты – добрый рыжий Карлсон с пропеллером на горбу! Когда-нибудь ты остановишься в полёте. Я тебе этого от души желаю.
