Они появились на рассвете. Часовой на стене немедленно поднял тревогу, забив в колокол, но я почувствовала их раньше. Угнетающая черная сила сама отыскала меня, дразняще коснулась вереницей мурашек и отхлынула обратно. Я открыла глаза, резко села на постели. Сердце колотилось, к горлу подкатывала тошнота. Заставив себя справиться с несвоевременной слабостью, в тусклом утреннем свете оделась, накинула плащ и поспешила к городской стене. Туда уже двигались все.
Сван, похоже, и не ложился. Бледный, с воспаленными глазами, стоял на стене возле бойницы и отдавал распоряжения. Лучники напряженно ждали команды. Другие воины рассредоточились вдоль стены. Бедмод со жрецами стояли внизу, образовав круг силы. Они пытались соединить энергию для возможного отпора. При виде меня Бедмод произнес:
– Иди к нам, Рунгерд.
– Нет, я на стену.
– Там опасно!
Я уже не слушала его, поднимаясь по лестнице к Свану и лучникам. Конунг хрипло произнес:
– Может, тебе лучше спуститься?
Я пропустила его слова мимо ушей, следя за передвижением наделенных силой. Они шли медленно и уверенно, даже не пытаясь скрываться. Как же их много! Несколько сотен! Впереди – Арнульв. Даже с большого расстояния заметила черные провалы глаз. Они уже перестали казаться человеческими. Неужели я была такой же?
Сван дал команду лучникам. Взметнулась стена стрел, устремившись к черным фигурам. Не пролетев и нескольких метров, застыла в воздухе и посыпалась на землю. Это повторялось снова и снова. Я видела страх на лицах людей. Наделенные силой ни на секунду не замедлили движение.
Арнульв остановился у ворот, снизу-вверх глядя на меня. Остальные тоже прекратили движение. Все, как один, покорные воле вожака.
– Так и знал, что найду тебя здесь, – осклабился Арнульв, обращаясь ко мне. – Соскучился. А ты? Мне не хватало наших ночей любви.
– О чем он говорит? – хрипло выдохнул Сван.
– На этот раз я остановлю тебя, Арнульв! – я пыталась говорить уверенно, но голос дрогнул.
Он, конечно же, заметил это, и улыбка стала еще шире.
– Все это для тебя, любовь моя, – крикнул он, словно издеваясь. – Тебе не хватило сил дойти до конца. Я сделаю это за тебя и брошу мир к твоим ногам.
– Остановись, пока не поздно, Арнульв! – тут же осеклась.
Поздно. Вдруг отчетливо это поняла. Черная ярость пожрала его изнутри без остатка, в нем не осталось ничего человеческого. Только одержимость… мной.
– Иди к нам! Мы – твои дети, Черная Ведьма!
Его крик подхватили остальные. Слова, тяжелые, как камни, градом обрушивались на меня. Я видела страх и недоумение на лицах окружающих воинов. Сван потрясенно качал головой. Глянула на Бедмода, он смотрел так, словно видел впервые. Меня терзали горечь и стыд. За свои поступки всегда приходится платить. Рано или поздно.
– Ты – Черная Ведьма? – сдавленно проговорил Сван, отступая на шаг. Едва не упал со стены. Кто-то из воинов удержал его. – Скажи, что это неправда, Рунгерд!
– Правда… – слабым голосом ответила я и тут же закричала, обращаясь к Арнульву. – Я это начала, я и закончу!
– Ну, иди же. Я жду тебя, любовь моя! – откликнулся тот.
Щупальца черной силы снова коснулись меня, заставляя дрожать от ужаса. Проклятая слабость. Я снова похожа на жалкого зайчишку, завидевшего волка. Пыталась взять себя в руки, но тело не слушалось. Арнульв вскинул руку – чудовищной силы удар разнес тяжелые городские ворота вдребезги. Воины словно очнулись, ринулись к пролому, готовые защищать Вакерланд ценой собственной жизни. Всего лишь люди, чья сила ограничивалась мускулами и кулаками. Но их храбрость заставила меня устыдиться.
Внизу творился хаос. Наделенные силой, играючи, сминали сопротивление лучших воинов конунга. Сраженные огненными и водяными стрелами, магическими взрывами, они падали, как подкошенные. Бедмод и жрецы пытались сопротивляться, но их сила казалась ничтожной в сравнении с черной яростью. Сван тоже ринулся в гущу сражения. На его лице застыло странное выражение, словно он искал смерти. Я, еще недавно желающая этого, теперь почувствовала болезненный укол. Не могу допустить, чтобы он умер из-за меня. И все эти люди. Их смерть – на моей совести.
Все из-за моего упрямства и эгоизма. Считала, что моя боль сильнее, чем у других. Мстила, доказывала что-то. Как я могла? Сила, которой меня наделили, налагает такую ответственность, что я должна просчитывать каждый шаг. Не имею права вести себя необдуманно. Слишком многое поставлено на карту. Да, мой возлюбленный погиб по вине Свана. Но из-за этого не должны умирать тысячи людей!
Черная ярость, что разрушает мир – МОЯ ярость! Словно пелена упала с глаз. Я собралась с духом и ринулась в гущу кровавой бойни. Отыскала Арнульва и схватила за воротник плаща, рванула за него и унесла на стену. Он не сопротивлялся, спокойно улыбаясь. Черная бездна плескалась в глубине глаз: возбужденная, жадная.
– Хочешь меня, да? – прошептала я, обхватывая его голову руками. – Ты ведь часть меня. Я впускаю тебя обратно, слышишь?
Из горла Арнульва вырвалось утробное рычание. Из его глаз выползали черные полупрозрачные щупальца, проникая в мои. Я не сопротивлялась, чувствуя, как ликует черная ярость, возвращаясь в мое тело. Она заполняла собой все. Я едва удержалась на ногах, с таким напором клубился внутри черный смерч. Глаза стоящего передо мной Арнульва светлели. Он сдавленно произнес:
