Заплыв против течения
События, о которых пойдёт речь, произошли в конце 80-х годов ХХ века. Прежде, чем начать свое повествование, сразу оговорюсь, что оно является литературно-художественным, хотя и основанным на достоверных фактах. Любые совпадения с реально существующими людьми являются случайными и не могут служить основанием для личных обид.
Преамбула I
Гремела перестройка. Командиры соединений и частей докладывали в полит. органы и вышестоящие инстанции о её ходе, кто и на сколько процентов перестроился. Я к тому времени был назначен на должность начальника химической службы противотанкового полка в прибалтийском Калининграде. Полк (как и дивизия, в которую он входил) был сокращённого состава. Это означает, что офицеры полка выполняли массу дополнительных обязанностей за тех, кто должен был прийти после объявления мобилизации. В частности, я, помимо своей должности, выполнял обязанности начальника инженерной службы, начальников складов инженерного и химического имущества (всего таких складов было 5), был руководителем группы политических занятий с женщинами (таковых насчитывалось 6), а также был одним из нештатных военных дознавателей полка. О последней нагрузке расскажу чуть подробнее.
Фактически военный дознаватель в полку выполнял функцию адвоката для тех дел, где правонарушения или преступления были совершены по неосторожности или роковому стечению обстоятельств. В этом случае он мог представить материалы первичного расследования в прокуратуру таким образом, что прокуратурой выносилось решение об отказе направления материалов в военный трибунал (или суд), а совершивший такое преступление военнослужащий нёс наказание в административном порядке властью командира части (максимум – 10 суток ареста с содержанием на войсковой гауптвахте). Командиры частей всегда стремились к тому, чтобы преступлений в отчётности было меньше, так как от этого напрямую зависел их карьерный рост, поэтому даже в сомнительных случаях подталкивали дознавателей провести расследование так, чтобы провинившийся солдат не попал в тюрьму или дисциплинарный батальон, а отделался лёгким испугом.
За год службы в этом полку я сделался основным дознавателем, так как выиграл оба дела, которые вёл. Выигрышем в данном случае было то, что оба солдата были освобождены от уголовной ответственности, хотя командир части уже привык к тому, что обычно подобные дела передаются в суд, и просил лишь посмотреть, не будет ли возможности смягчить наказание. Первым делом, которое я выиграл, было дело сержанта. Тот не вернулся вовремя из отпуска, в который его отправили за успехи в боевой и политической подготовке. Из-за напряга с билетами на поезд в летний период тот заказал билет на ближайший самолёт из Караганды, а сам поехал к девушке в Кокчетав, где его благополучно «скушал» местный военком, поместив в камеру к уголовникам и телеграфировав в часть о поимке дезертира. Если не напрягаться, то дело спокойно перетекало в соответствующую статью, по которой сержант получал 1 год дисциплинарного батальона, а затем дослуживал свой конституционный срок в обычной части. Так-то оно так, но получается, что, поощрив добросовестного сержанта отпуском на Родину, командование теперь за этот отпуск делает его уголовником. Короче, после уговора местных казахстанских свидетелей, имеющих отношение к этому событию, дело благополучно перетекло в вид, взглянув на который следователь прокуратуры недоумённо произнёс: «Так что, мы имеем дело с оправданием?» – и, получив утвердительный ответ, вынес соответствующее постановление.
Второе дело было более сложным. Во время зимнего полигона по недосмотру и халатности водитель гусеничного тягача, сдавая назад, задел стоящий позади тягач. Этого никто бы не заметил, если бы между тягачами не оказался другой солдат, который не видел такого манёвра, так как собирал водительский инструмент. В результате он чуть не погиб, став в итоге инвалидом 2 группы. Это дело классически перетекает в статью, по которой водитель либо попадает в дисциплинарный батальон, либо садится в тюрьму. Но… тут начинаются нюансы. Пострадавший и нарушитель были из одного города – оба литовцы. До призыва в армию знали друг друга, друзьями не были, но были в нормальных отношениях. Более того, родители пострадавшего солдата не настаивали на строгом наказании нарушителя, надеясь получить от него денежную компенсацию. К тому же техническая экспертиза происшествия показала, что нарушитель не мог видеть пострадавшего из-за особенностей конструкции тягача, следовательно, злого умысла в его действиях быть не могло. Теперь сводим все материалы воедино – и … снова оправдательный приговор!
Правда, во втором случае дело осложнилось из-за приехавшей матери пострадавшего солдата. В последний момент оказалось, что никакой реальной компенсации их семья от родителей нарушителя не получила, и она требует, чтобы был суд, который обяжет платить пожизненную пенсию сыну-инвалиду за счёт нарушителя. Тут уж пришлось подключить всё красноречие, чтобы объяснить, что суд такого решения принять не может, так как нет такого вида наказания (в то время действительно не было), а пенсию по инвалидности в любом случае платит государство. В конце концов, она согласилась. Возможно, что родители нарушителя ей всё же заплатили хоть что-то.
