Недавно наблюдал, как рабочие устраняли аварию на теплотрассе. Большой жилой массив был лишён тепла и воды. Крепкие, молчаливые мужики, перекинувшись парой слов, сделали свою работу, и через пару часов всё наладилось…
Вечером включил телевизор и попал в Думу, а потом – в Раду, далее – в Европарламент: и везде десятки, если не сотни всё тех же мужиков снуют и о чём-то говорят, говорят и говорят, а иногда ругаются и дерутся. И все это ради нашего с вами спокойствия. Может, это совсем по-детски, но иногда у меня возникает вопрос: а почему, собственно, нельзя им договориться и разойтись – вроде всё просто, как в школе: поссорились, помирились и живём дальше.
Ан-нет, в политике это не проходит, в политике надо непременно кого-то обмануть, надуть, кинуть, бросить, спихнуть, наказать, подставить, задвинуть, прикрыть, отшельмовать и так далее. А потом, выступив с официальным заявлением перед прессой, сесть в личный самолёт с сауной на борту и улететь на очередные переговоры. А пока они будут идти, то где-то далеко-далеко, откуда не долетает гул взрывов и бомбёжек, будут гибнуть, гибнуть и снова гибнуть люди, которым совершенно невдомёк, почему именно на их дома и огороды летят снаряды и падают бомбы.
Так и хочется крикнуть: «Эй вы там, наверху, уснули что ли! Договаривайтесь побыстрее!»
И вероятно, всё шло бы иначе, если бы такой крик мог быть услышан. Может, тогда и не было бы миллионных жертв ни Первой, ни Второй мировых войн. Но хватит иллюзий! Всё до предельного ясно и понятно: дело в том, что политика допускает человеческие жертвы и вписывает их в некую идею о целесообразности и даже необходимости всего этого безумства ради некоего светлого будущего. Семьдесят лет назад более ста миллионов человеческих жизней за пять лет войны прекратили своё существование ради теперь уже сегодняшнего светлого будущего! Вы только представьте себе, что все мы сейчас находимся в области мечтаний тех, кто отдал за это ни много ни мало, а свою жизнь – каково!
Так что же это за специальность такая – политика? Открываю словарь и читаю: «Одна из сфер человеческой деятельности, в которой государства в лице органов государственной власти и их должностных лиц, а также общественные институты реализуют свои цели и интересы». А цели и интересы, как известно, могут быть абсолютно разными и при этом весьма странными. Интересно, а за чей счёт и чьими руками так называемые должностные лица реализуют эти самые цели и интересы. Открываю другие словари, и оказывается, что определений политики очень много, но два меня особенно привлекли. Первое – это искусство объединения людей; второе – это борьба за право устанавливать свои правила игры. Во как! Что ни возьми – всё верно, но только о каких людях идёт речь и что за свои правила игры?
И всё-таки странно, что последствия серьёзных аварий, затоплений и пожаров устраняются руками десятков мужиков, а какие-то там собственные правила игры (что уже само по себе звучит некрасиво и непорядочно) формируются руками сотен и сотен «белых воротничков», неплохо обученных загребать жар чужими руками. Когда-то Джанни Родари в своём стихотворении «Чем пахнут ремесла»? удачно описал эти самые запахи: шофёр пахнет бензином, рабочий – машинным маслом, маляр – краской… Но про политика там ничего не сказано, будто это и не работа. И всё-таки, чем пахнет политик? А вы как думаете? Неужели ничем?!
Я другой такой страны не знаю…
…где так вольно дышит человек, – это не просто слова, но предсказание: так оно и будет. Медленно, но верно идёт синтез советского прошлого и российского настоящего, что прекрасно понимают маститые западные идеологи и политологи. И если это произойдёт, а оно так и будет, то Россия обретёт совершенно новое лицо. Уверен, что приходит время соцреализма – картины, музыка, литература середины прошлого века, лишённые партийного опекунства, смогут зазвучать своим истинным языком: правдивым и человечным, трогающим за душу любого, кто не выстраивает в своей душе иллюзий и фантомов.
Соцреализм есть одна из наивысших форм искусства как по замыслу, так и по мастерству. И если что-то и сдерживает выход к зрителю и читателю произведений этого искусства, так это лишь неуверенность нынешних мастеров перед маститостью прошлых.
Конечно, не стоит ставить заслуги социалистического искусства во главу угла и не замечать новое, но вряд ли можно отрицать такой факт: пока лишь малое количество из того, что создано ныне, достигает подобного уровня нравственности и чести.
Не надо думать о нас, взрослых, рассуждая о вторичности материала, потому как речь прежде всего идёт о воспитании подрастающего поколения, которому всё в новинку, а честь и совесть времён социализма есть наилучший пример для подражания.
Это искусство устояло после политического обрушения, сохранив в себе и верное достоинство, и подобающий гуманизм. И что несомненно – оно способно к правильному и правдивому формированию взглядов у молодёжи.
