Что, моя малютка, трёшь плакливый глаз
О родные груди, будто о матрас?
Голодно ли чаду, холодно ль ему?
Поменять бы надо снова пелену?
Разревелась громко слёзная гурьба,
Будто бы головка не дитя, а льва.
Мало стало губкам млечного сосца,
Хочется прилипнуть ко груди отца.
Вот примолкли крики, тяжело сопят.
"Кто же был мой папа?" – вопрошает взгляд.
Кто же был твой папа, я тебе спою,
Не гутарь, малютка, баюшки-баю.
Он – походка гордая и орлиный взмах.
У него огонь блестит в кариих очах.
У него на поясе золотой кинжал.
У него на совести рок печать прижал.
Он, почти как мы с тобой, он, как мы, почти.
И ты, крошка, как меня, так его почти.
Пусть летает средь степей, баюшки-баю…
Устально смыкаешь
зеньки уж, смотрю…
Спи, моя малютка, зри прекрасный сон,
И не знай, не время
знать в уме своём,
Что отец убийца, что отец бандит,
Не летает вовсе, а давно сидит.
