Этим летом в Элбертоне было жарко, как в пекле.
Джон Фридом, менеджер строительной фирмы «Granite Company Ltd», отчаянно потел. Но не потому, что июнь 1979 года в городке Элбертон, расположенном на северо-востоке штата Джорджия, выдался необычайно знойным. Жару умеряли кондиционер, исправно работающий в его кабинете, и «венецианские» жалюзи из множества деревянных планок, опущенные на окна. Джон Фридом был мокрым с головы до ног, потому что отчаянно трусил.
Сам не понимая почему, Джон Фридом испытывал панический ужас перед мужчиной, который сидел напротив него на жестком деревянном стуле с видом полнейшего равнодушия к теме разговора, а в его черных глазах не отражалось и тени эмоций, как будто они смотрели вглубь себя и видели только тьму.
А, тем не менее, речь шла о десятках миллионах долларов. Это был крупнейший заказ в истории «Granite Company Ltd». Но если бы не строгое недвусмысленное распоряжение президента строительной фирмы Николаса Томсона-младшего заключить этот контракт, сам Джон Фридом с радостью отказался бы от баснословных барышей, лишь бы этот чопорный незнакомец навсегда покинул его кабинет, а еще лучше его родной милый городок Элбертон и даже штат Джорджия. И убрался туда, откуда он явился. Джон Фридом охотно допускал, что это была сама преисподняя.
Но пока под взглядом непроницаемых глаз своего клиента Джон Фридом сам вертелся, как грешник на сковороде. Он никак не мог понять, что в действительности хочет этот незнакомец, который рассказал, что является представителем небольшой группы американцев, которые желают воздвигнуть на окраине города Элбертон памятник, задуманный ими как послание будущим поколениям. А еще мужчина потребовал от всех, с кем он общался, принести клятву о неразглашении тайны, угрожая в противном случае разорвать контракт и отсудить у компании неустойку, которая разорит ее. Разумеется, с ним не стали бы даже разговаривать после этого, если бы не сумма контракта, которую, учитывая все обстоятельства, заломил президент строительной фирмы. Она почти в десять раз превышала их обычные расценки. Но незнакомец даже глазом не моргнул, согласно кивнув. Радуясь удачной сделке, Николас Томсон-младший забыл все свои опасения. Он передал все дальнейшие дела, связанные с переговорами по будущему строительству, менеджеру компании Джону Фридому, а сам быстренько убрался восвояси.
– Умыл руки, – обиженно буркнул Джон Фридом, вертя в руках визитную карточку нового клиента, на которой готическим шрифтом было отпечатано только «Angelo Messi». Он почему-то все время забывал его имя, а потому иногда во время разговора заглядывал в карточку, чтобы освежить свою память, которая, кстати, раньше ни разу его не подводила в подобных случаях.
– Что, простите? – переспросил его собеседник, думая, что менеджер обращается к нему.
Но Джон Фридом быстро нашелся, сказав:
– Я спрашиваю, точно ли вы хотите, чтобы мы выбили на вашем памятнике надписи на четырех древних и восьми современных языках?
– Да, – кивком головы подтвердил мужчина. – На аккадском, классическом греческом, санскрите и древнеегипетском надо будет выгравировать на каждой из сторон верхней плиты фразу «Да послужат сии скрижали заветом Веку Разума». А на вертикальные плиты нанести надписи на английском, русском, китайском, арабском, иврите, суахили, испанском и хинди. Это заповеди человечеству для гармоничного развития в постапокалиптическую эру. Всего их будет десять.
Анжело Месси говорил сухо, без малейшего признака улыбки на лице, только поэтому Джон Фридом не воспринял его слова как шутку. Тем не менее, он, не удержавшись, спросил о том, что его действительно интересовало, и что он искренне не понимал:
– А зачем?
Мужчина поднял на него черные глаза, и Джон Фридом ощутил внезапную дрожь во всем своем огромном мускулистом теле, которое сейчас больше походило на мягкое желе. Он боялся, когда незнакомец смотрел ему в глаза. В эти мгновения он чувствовал, что как будто чья-то чужая воля пытается завладеть его разумом и подчинить себе.
Впрочем, когда мужчина отворачивался, Джон Фридом испытывал не меньший страх. В профиль Анжело Месси напоминал хищную птицу, а по его густым жгуче-черным волосам иногда словно пробегал электрический разряд, искря и потрескивая. Разумом Джон Фридом понимал, что это ему только чудится, вероятнее всего, от жары, от которой буквально плавится мозг, но легче от этого не становилось.
– Не утруждайте себя, вы не поймете, – после томительной паузы все-таки ответил Анжело Месси, словно решив снизойти до своего собеседника. – Это послание адресовано будущим поколениям землян.
– Нашим потомкам? – переспросил Джон Фридом, сам понимая, насколько глупо звучит его вопрос.
– Нашим потомкам, – делая акцент на слове «нашим», ответил мужчина. И Джону Фридому показалось, что в его голосе прозвучала насмешка. Но этого не могло быть, потому что незнакомец, по всей видимости, страдал каким-то странным заболеванием, лишившим его лицо способности выражать какие-либо эмоции.
Джон Фридом еще раз взглянул на чертежи, лежавшие перед ним на столе. Будущий памятник представлял собой четыре гигантских плиты с необработанными краями, установленные вокруг центральной плиты, а еще одна плита была расположена поверх них, венчая это гигантское гранитное сооружение высотой более шести метров и общей массой около ста тонн, вдобавок ко всему испещренное надписями на различных языках.
