Zalesnoe.RU
Электричка, слегка раскачивая пассажиров, везла их точно к намеченным пунктам назначения. Аня с Митей за город на дачу ехали впервые. Двойняшек премировали недельными каникулами у бабушки перед началом школьной жизни. Путешествовали дети с мамой – самой красивой Эммой в мире! Вероятно, бабушка с дедушкой хотели вырастить из неё принцессу, им это практически удалось. Эммочка лечила людям нервы и души, работала доктором психоневрологом. Ей самой нужен был отдых, а ещё за вредность работы «парное молоко», как она уверяла.
Выйдя на перрон, дети вдохнули воздух, пропитанный луговыми цветами настолько, что головы закружились от аромата.
– Мам, далеко пешком идти? – спросили протяжно на два голоса.
– Нет. Через поле, до домов. Бабушкин – первый.
Бодро, обгоняя друг друга, помчались в сторону посёлка. Мама не пыталась остановить. Зачем? Детство убегает от людей очень быстро. Намного быстрее, чем они понимают, что нежный возраст уже закончился.
Лёгкое платье в мелкий цветочек, выбранное Эммой для сегодняшнего дня, дополняла широкополая шляпа, на руке висела светлая сумка из соломки. Мама двойняшек собирала, не останавливаясь, большой букет полевых цветов. В этой безмятежности последних дней лета, как в озере, отражалось то, что можно назвать простым словом – счастье.
К бабушке на недельку.
Бабушка – верный друг внуков, если она снова начала понимать детские шалости, умеет хранить великие тайны, печёт пирожки. Двойняшкам повезло. Печёные штучки с разными начинками у бабули получались отлично. Интересные рецепты она записывала в толстую «амбарную» книгу. Дети ворвались в дом, взлетев по деревянным ступенькам, чмокнув бабулю в обе щёки, уселись пить чай. Эмма прошла степенной походкой, поцеловала маму, поставила букет в стеклянную крынку с водой, тщательно вымыла руки с душистым мылом. Только после этого присоединилась к чаепитию. Доктор даже вне работы – доктор.
– Как наш Эдуард поживает? – поинтересовалась бабушка.
– В рабочем режиме, – ответила Эмма, словно речь шла о стиральной машинке, поезде или тракторе. Потом, намного мягче, добавила: – Всё нормально, мамочка, он много работает. Ты прекрасно знаешь моего мужа. Что у тебя новенького тут?
– Завтра яблочные пироги, – сделав важный вид, отрапортовала мама Эммы с обычным русским именем Вера. Из этой женщины принцессу делать не собирались, в неё просто верили. Родители Веры Петровны Гольштейн, в замужестве Гольц, верили, что судьба будет благосклонна к их дочке, в какие бы времена ей не выпало жить.
Чердачная история.
Старый дом бабули не производил впечатления, что вот-вот рассыплется, как не сбывшаяся мечта. Дети ещё издали заприметили окно на чердаке под крышей. Если сделано такое окошко, то должна быть лестница на чердак. Она обнаружилась в коридоре. Зачем время растягивать, когда нет необходимости? Разумеется, что первый вопрос полетел в бабушку от дошкольников во время обеда: – А можно мы посмотрим, что на чердаке?
– Устали ведь? В другой день, а? – неуверенно спросила бабушка.
– Нет! Не устали! Сегодня-сегодня!
– Непоседы, будь, по-вашему! Аккуратнее там!
– Мам, а когда папа приедет?
– Обещал завтра, ему надо проект сдавать. Папа у нас – человек занятой, папа у нас архитектор, – вероятно, сама себе напомнила Эмма, – Эдик без чертежей – просто Эдик, зато с чертежами – Эдуард! – вся компания расхохоталась. На самом деле папа Эдик добрый симпатичный почти блондин. Даже без очков. Такой же модник, как мама Эмма. Ещё он руководил каким-то там архитектурным бюро. Мама с бабушкой обсуждали своё скучное взрослое. Двое абсолютно разных по всем параметрам детей развлекали себя сами. Подумаешь – родились почти одновременно? Аня – белокурая кудрявая спокойная детка, а Митя – ерошистый шатен, на котором «всё горело», выражаясь языком родственников. Вот – лестница на облака! Надо тихонько лезть, ступеньки старые, шатаются. Гуськом начали подниматься наверх.
– Ань, чего ты сумку свою не оставила в комнате? – удивился Митя.
– Мама говорит, что у дамы всегда должна быть сумочка «на всякий случай»: расчёска, зеркало, ну там разное. Я же сама несу. Лезь быстрее!
Чердак действительно производил впечатление, что здесь лет сто никто не появлялся. Лучи полуденного солнца превращали пыль в золотой дождь. Аня с Митей чихали. Проверяя доски на прочность, дети двигались к большому сундуку, возле которого, как бы приглашая по ним подняться, стояли разнообразные коробки.
– Полезем туда?
– Ага! – молниеносно согласилась сестра.
Присели на край сундука, покрытого большой плюшевой скатертью, пыльной, старой. Но, когда-то, она точно была красивая – местами на ней даже узор проглядывал.
– Скатерть уберём!
– Угу.
Скатерть не поддавалась. Вцепившись двумя руками, начали тянуть изо всех сил. Минуты две отдыхали, сидя на ребре сундука. Коробки под ногами зашатались и…
БУМ! Добро пожаловать!
Аня с Митей успели схватиться крепко за руки. Они всегда так делали, если становилось страшно. Ноги выше головы: порхала Анина юбка с пышным подъюбником, отороченным кружевами, словно распустившийся мак, в зелёную клеточку. Наконец-то движение вниз прекратилось. Неизвестно откуда начал литься свет, сначала довольно слабый, но всё же.
