– Цок-цок, моя лошадка! – крупная Варвара подскакивала, высоко поднимая колени. Она старалась двигаться в такт музыке, бодро звучавшей в наушниках. Придерживать одной рукой прыгающую грудь, а другой полы малинового махрового халата было не очень-то удобно, но Варвара не сдавалась.
– Мать, комп заслоняешь! До Олимпиады целых два года, смотри, не перетренируйся! – лениво подал голос с дивана тринадцатилетний оболтус Лешка.
Огненно-рыжий, как Варвара, и наглый, как Лешка, кот Интеграл вальяжно растянулся рядом с мальчиком. Котяра зачарованно следил за Варвариными прыжками, мечтая улучить момент и вцепиться в ее голую ногу.
Варвара не обращала ни на сына, ни кота ни малейшего внимания и молча продолжала самоистязание.
Ничего в жизни никогда не доставалось ей просто так, за красивые, цвета горячего шоколада да еще и с необычным раскосым разрезом, глаза. Точнее, глазами-то она и заплатила за золотую медаль – после выпускных пришлось заказать очки с толстыми стеклами. Позже, успешно выиграв сражение за красный диплом Белорусского политехнического, Варя внезапно принялась не говорить, а тараторить, как молодые дикторы, словно опасаясь, что собеседник внезапно прервет ее на полуслове и вместо заслуженной пятерки влепит безликую четверочку. Замуж она вышла не рано, только к тридцати и вместе с обручальным кольцом приобрела навязчивый страх потерять мужа. И, как говорят, кто чего боится, то с ним и случится. Крупный флегматичный Алесь, которому, касалось, было лень даже подумать о другой семье, к удивлению друзей, однажды сбежал к Вариной веселой и удачливой подруге, устроившейся в трудные времена бухгалтером в коммерческую фирму.
Варин ужас перед жизнью многократно усилился, когда она в одночасье потеряла не только мужа, но и любимую работу, и серьезную профессию. К чему теперь были бессонные ночи у кульмана, красные пятна на щеках перед зачетами и валерьянка на экзаменах, если не только некогда уважаемая специальность «мосты и дороги», но и весь их не так давно престижный НИИ остались в прошлой жизни, которую Варя, как истинный технарь, привыкла рассчитывать на годы вперед, словно очередной проект.
Сбережения и продуктовые запасы времен дефицита стремительно таяли, и Варвара решилась на отчаянный шаг. Однажды вечером она подошла к заведующей детским садиком, который в то время посещал Лешка, и, краснея и запинаясь, спросила, не нужна ли им учительница английского. В вольготные аспирантские времена Варя успела за смешные деньги получить «корочки» престижных языковых курсов. Заведующая, суровая полная дама с замысловатой прической и в черном платье с люрексом, внимательно взглянула на Варвару и неожиданно пообещала подумать. Как ни странно, дело в пользу растерянной соискательницы решил экзамен не по английскому, а по белорусскому, который она, вопреки всегдашним ученическим страхам, сдала с блеском. С тех пор перед новоиспеченным педагогом Варварой Георгиевной стояла вполне конкретная задача: поскорее вбить в неокрепшие головы ребятишек пяток английских слов, чтобы родители, умиленные иноземным лепетом чада, охотнее платили за следующий месяц. Варвара с маниакальным упорством отличницы постоянно учила новые английские стишки с прихлопами и притопами. Детсадовцы ее обожали. Странная тетя находилась с ними на одной волне, с ней было не скучно. Пребывая в постоянных метаниях между работой и домом, Варвара все же ухитрилась закончить педучилище или «педалище», как не вполне прилично именовали его юные отвязные студентки, годившиеся Варваре в дочери.
Конец ознакомительного фрагмента.
