– …А главное, внучок, всегда старайся сразу отличить: что идет от Бога, а что – от лукавого.
– Как же я это отличу, бабушка?
– Да дело-то нехитрое. Господь поведет тебя вперед, а лукавый – по кругу. Господь даст жажду утолимую, а лукавый – неутолимую. Господь позовет радоваться миру и свету, а лукавый потащит в суету и потемки.
– А какая это жажда – неутолимая?
– Та, которую унять невозможно. Вот, к примеру, захотел ты пить, зачерпнул воды из криницы, попил – и все, ушла жажда. Потому что эта жажда – утолимая. Она от Бога. Он, если дает нам желания, то дает и возможность их исполнить. Нужен нам воздух – смотри: он всюду! Дыши, сколько хочешь! Нужна вода – так она и с неба льется, и ключами бьет, и под землей есть – только не поленись колодец выкопать. Если каждому человеку положена пара – то разделил Господь людей на мужчин и женщин не один к десяти, а поровну, чтобы всяк мог себе половинку найти, даже самый невзрачный. Только отыщи ее и угомонись, не засматривайся на других, не поддавайся соблазну, а то так и будешь маяться, перебирать. И все будет казаться, что вон та, другая, лучше! А такая жажда – уже неутолимая. Она от лукавого.
Или, к примеру, погонится человек за деньгами да властью – и чем больше их у него есть, тем больше ему надо. Все хочется еще и еще. Тоже неутолимая жажда. Мне когда-то один батюшка в церкви рассказывал – он, до того, как к Богу пришел, картежником был.
– Картежником?
– Ну да. Ты же знаешь, как в карты играют? Обычно это делают просто так, для развлечения. А некоторые люди играют на деньги. И вот этот батюшка рассказывал. Когда, говорит, проиграешь, обидно игру бросать, отквитаться хочется, это понятно. Но когда выиграешь – вроде бы радость должна быть! А ее нет! Потому что думаешь: эх, а вот если бы раньше не продул, тогда бы вон сколько уже было! И еще обидней становится. И думаешь: ну уж впредь-то не ошибусь! Впредь-то хапну всё! И бросаешься играть еще запальчивей. И не можешь остановиться, пока не проиграешься в пух и прах. А тогда и жизнь не мила становится, вот до чего грех доводит! От такой жажды бежать надо сразу, пока она тебя не затянула. И Бога просить, чтобы уберег. Потому что в одиночку можно и не совладать. Есть в жизни вещи, которых не стыдно бояться. И просить Бога о помощи тоже не стыдно. Стыдно затаиться, замкнуться. Ты вот, когда не знаешь, как поступить, у кого спрашиваешь? У мамы, у папы, у меня. Мы тебе как раз Богом и даны, чтобы в жизнь тебя ввести, от бед охранить. А мне у кого спрашивать? У меня папы и мамы давно уже нет. Остался только Господь. И если я от него таиться начну, то, во-первых, его обижу. Это как если бы ты совсем перестал разговаривать с папой и мамой или все время врал им. А они тебя любят, волнуются, доверяют. Разве можно любовь их обманывать? Вот представь, пошел бы ты в лес сам, без взрослых. Что бы было? Заблудился бы и попал в лапы зверям. Так и человек без Господа пропадает… Ну, вот мы и пришли.
За поворотом лесной дороги открылась широкая поляна, на которой длинными полосами лежали валки скошенной травы. В горячем неподвижном воздухе густо растекался аромат множества срезанных соцветий, и шмели гудели над ними, спеша разобрать оставшийся нектар.
– Нам надо сегодня сгрести все это сено и сложить в копны. Назавтра я договорилась с трактористом – отвезем все на кордон. Давай, помогай. Собирай своими грабельками все, что не захвачу. Хорошо?
– Хорошо.
– Бабушка, а как это, ты говоришь, Бог и лукавый меня позовут? Ты что, прямо слышишь, как они разговаривают?
– Голос Господень – он звучит в каждом из нас. Только, внучок, один человек к нему прислушивается, а другой – обманывает себя, дурачком глухим прикидывается. Чтоб грехи свои оправдать. Не знал, дескать. А лукавого мы, может, и рады бы не слышать, да уж очень он умеет подсоветовать под руку!
– А почему Бог такой строгий – грехи не прощает?
– Да разве ж он строгий? Смотри, сколько с нами возится! А мы все никак в толк не возьмем: что можно, а чего нельзя. Господь, небось, больше нашего переживает, когда мы лукавому в ловушку попадаемся. Уфф! Заговорил ты меня.
Бабушка прервала работу, приставила вилы к свежей копне, перевязала поудобнее косынку на голове и с улыбкой посмотрела, как внук старательно сгребает в кучку просыпанное сено.
