Такое странное чувство. Однозначным его назвать было нельзя, ведь в нем было намешено почти всего понемножку.
Во-первых, это всепоглощающая нежность к моему Ворону.
Вот уже целую неделю я знаю, что оказалась права и не могу в это до конца поверить. Я шла вслепую, на ощупь, продолжала двигаться вперед, даже когда собственная вера стала для меня врагом.
И что теперь?
Теперь я лежу с моим Рэйвином на кровати, и уже который час самозабвенно утопаю в этом бесконечном поцелуе.
И что же я вижу в ответ?
Его улыбку, его игривый, такой человеческий и нежный взгляд каждый раз, когда мне требуется набрать в грудь воздуха, чтобы продолжить дышать.
Бесценное время!
Но вернемся к странному чувству. Несмотря на весь спектр счастья, который я испытывала, в самые светлые мгновения меня окатывало невыносимым чувством тоски за все потери, что стали неизбежны, но и непримиримы для меня. Каждый раз меня накрывало чувством вины за то, что я была счастлива, когда дорогие мне люди были…
Еще раз, погрустнев, я вздохнула. За эту неделю Рэйвин уже научился распознавать мои чувства (ладно, ничего он не научился, просто эта часть повторялась из раза в раз и практически не менялась), и сразу же отстранился, заглядывая мне в глаза.
– Ты снова их вспомнила? – Уточнил на всякий случай он, потому что в один из дней он просто случайно придавил мне руку, когда лежал на мне.
Я ухмыльнулась, вспомнив тот момент, и впервые заметила на лице Ворона чувство стыда.
– Да, – подтвердила я. – Извини…
Рэйвин помолчал, раздумывая над тем, что тут можно было сказать. Мне нравилось, когда он так делал. Да, он не умел чувствовать, он только учился, но он был настолько мудр и умен в этом, что я иногда чувствовала себя маленькой глупенькой девочкой по сравнению с ним.
Впрочем, если учесть, сколько он уже живет, так и было.
– Ты не можешь их воскресить, – справедливо заметил Рэйвин.
– Я знаю, – кивнула в знак согласия, потому что отрицать очевидное было глупо. – Но я и не хочу. Ты же помнишь то видение из будущего, верно?
– Оно не обязательно из будущего, – покачал головой Рэйвин.
– Тем более, – не стала спорить я. – Они все были Моими друзьями. Они все были живы там. С ними все было в порядке.
Нижняя губа дрогнула, к горлу снова подкатил ком, перед глазами стало мутнеть. В очередной раз при упоминании о них я чуть не разрыдалась. Слишком мало времени прошло, слишком много потерь, для меня – это невосполнимые утраты. Я не смогу с ними смириться… и не буду даже пытаться.
– Я знаю, что я должна сделать, – я заглянула Рэйвину в его теперь синие глаза и немного успокоилась. – В том видении единственное, что отличалось, был мой необычайный кулон. Я думаю, он может поворачивать время вспять.
– Я никогда о таком не слышал, – рушил все мои надежды, сотканные из самых не прочных материалов, Рэйвин. – Но даже, если такой артефакт где-нибудь действительно существует, ты не сможешь отыскать его.
Я нахмурилась.
– Почему ты в меня так не веришь? – Спросила я.
Рэйвин хотел было что-то ответить, но неприятный укол в душе заставил его задуматься. Да, вот тут-то и наступали те самые мгновения, когда он мыслил и действовал все еще по-прежнему, а чувства начинали подсказывать ему другие ответы.
– Есть ли правильный ответ на этот вопрос? – Спросил он.
А я улыбнулась.
Да, Рэйвин был необычайно умен. Если Блэйк, встретившись со спектром чувств и эмоций, сразу же сдал позиции и просто позволил им собой управлять, то Рэйвин действовал так осторожно, так внимательно, как будто понимал, что каждое его слово может разрушить мое к нему отношение. Это было до мурашек приятно.
– Понимаешь, я знаю, что это довольно гиблая затея, – стала оправдывать как будто бы саму себя я, – в ней мало смысла, толку, да и навряд ли с моими способностями у меня есть реальный шанс. Но дело в том, что когда-то я также влюбилась в тебя, и, возможно, это совсем даже не моя заслуга целиком и полностью, но я освободила Воронов, даже когда сама идея этого была столь невыполнима.
Рэйвин еще раз задумался. Мне нравилось, когда он это делал. Это означало, что у меня есть маленький, совсем крошечный, но все же шанс.
– Мы попробуем что-нибудь придумать, – заключил он.
Я сделала глубокий осторожный вздох и улыбнулась, погладив его по волосам. Уголки его губ слегка вздернулись, он решил, что я готова к очередному поцелую.
Почти, согласна, но еще я созрела для одного немаловажного вопроса.
– Рэйвин, – мягко позвала я, когда он уже почти опустился к моим губам. При свете свечей в моей комнате в нашем убежище он выглядел таким загадочным. – Я понимаю, почему ты пытался убедить меня в том, что не испытываешь ко мне никаких чувств. То есть, если бы кто-то смог тебя снова приручить, и ты бы стал моим врагом и все такое. Но почему ты просто не сказал мне об этом?
Рэйвин сделался задумчивым и сосредоточенным. Он как будто сомневался, стоит ли мне сейчас говорить правду.
– На самом деле я не был уверен в том, что ты действительно нас освободишь, – признался он, пряча от меня свои глаза. Чего? – Это случалось раньше.
