Нью-Йорк таймс
Вторник, 25 мая 1999 г.
Раздел D: Наука, стр. D-3
Лоренс К. Альтман, доктор медицины
Оспа, болезнь, известная с давних времен, искоренена на Земле двадцать лет тому назад. Возбудителю оспы вынесен смертный приговор, и теперь ее вирус хранится в замороженном виде только в двух сверхсекретных лабораториях в Соединенных Штатах и России…
Накануне под нажимом России и правительств других стран Всемирная организация здравоохранения официально даровала оспе еще одну отсрочку…
…В результате исследований вируса может быть получено лекарство либо новая противооспенная вакцина. Потребность в них возникнет, только если какая-нибудь злонамеренная нация, осуществляя акт биологического террора, пустит в ход тайные запасы возбудителя оспы – перспектива, которая более не может считаться чисто гипотетической.
По заказу ВОЗ российские и американские биологи полностью расшифровали строение ДНК вариолы. По мнению ВОЗ, этой информации вполне достаточно для дальнейших исследований и идентификации вирусов, использованных террористами.
Однако ряд ученых оспаривают эту точку зрения. Они утверждают, что, зная одну лишь структуру ДНК, невозможно определить устойчивость вируса к медикаментам.
Говоря о непредсказуемости результатов подобных исследований, доктор Фоси (Национальный институт аллергии и инфекционных заболеваний) заметил: «Быть может, нам никогда не придется извлечь вирус из холодильника, но он, по крайней мере, у нас есть».
Услышав шорох гравия под колесами, смотритель встрепенулся. Уже почти стемнело, он только что заварил кофе и не хотел вставать из-за стола. Однако любопытство взяло верх. Гости Александрии редко посещали кладбище на холме Айвори-Хилл. Исторический городок на берегу Потомака мог предложить живым куда более живописные виды и соблазнительные развлечения. Что касается местных жителей, то они почти не покидали город по будням, тем более – поздним вечером, когда небо бороздят апрельские дожди.
Выглянув в окно сторожки, смотритель увидел мужчину, который выбирался из неприметного седана. Правительственный чиновник? Подъехавший был высок ростом, крепкого сложения. Смотритель решил, что ему около сорока пяти лет. Он был одет по погоде – в плаще, темных брюках и рабочих башмаках.
Отойдя от машины, он осмотрелся по сторонам. Нет, не чиновник. Военный. Смотритель открыл дверь, вышел из домика под навес крыльца, глядя на посетителя, который стоял у ворот кладбища, всматриваясь сквозь решетку и не обращая внимания на дождь, трепавший его темные волосы.
«Наверное, он впервые приехал сюда, – подумал смотритель. – Все они колеблются в первый раз, не решаясь ступить на землю, которая связана в их мыслях с болью и горечью утраты». Смотритель бросил взгляд на левую руку мужчины, но не увидел кольца. Вдовец? Он попытался припомнить, не хоронили ли в последнее время молодую женщину.
– Здравствуйте.
Голос мужчины озадачил смотрителя. Он был слишком мягок для такого крупного человека. Приветствие прозвучало очень тихо, словно его произнес чревовещатель.
– Добро пожаловать. Если хотите пройти на кладбище, могу одолжить вам зонтик.
– Буду очень вам благодарен, – отозвался мужчина, но даже не шевельнулся.
Смотритель протянул руку за угол домика к подставке, сделанной из старой бочки для воды. Нащупав ручку зонта, он двинулся навстречу мужчине, рассматривая его лицо с высокими скулами и ярко-синими глазами.
– Моя фамилия Бэрнс. Я здешний сторож. Если вы скажете, чью могилу хотите навестить, я избавлю вас от необходимости бродить по кладбищу.
– Софии Рассел.
– Рассел, говорите? Что-то не припомню. Позвольте заглянуть в бумаги. Это не займет много времени.
– Не стоит. Я сам найду дорогу.
– В любом случае я должен записать ваше имя в книгу посетителей.
Мужчина раскрыл зонт.
– Джон Смит. Доктор Джон Смит. Я знаю, где находится могила Софии.
Смотрителю показалось, что голос говорившего дрогнул. Он поднял руку, собираясь окликнуть мужчину, но тот уже двинулся прочь размашистым шагом военного и вскоре скрылся за серой пеленой дождя.
Смотритель глядел ему вслед. По его спине пробежала холодная дрожь. Вернувшись в сторожку, он закрыл дверь и крепко запер ее.
Он вынул из стола книгу посетителей, открыл на сегодняшней дате и аккуратно вписал имя приезжего и время его появления. Потом, повинуясь импульсу, он открыл книгу на последних страницах, где в алфавитном порядке значились имена погребенных.
Рассел… София Рассел. Ага, вот она: ряд 17, участок 12. Предана земле… ровно год назад!
В числе трех человек, провожавших умершую в последний путь и оставивших подписи в реестре, был Джон Смит, доктор медицины.
Почему же он не принес цветы?
* * *
Смит шагал по дорожкам кладбища Айвори-Хилл, радуясь тому, что идет дождь. Словно милосердная завеса, ненастье отгоняло воспоминания, все еще не утратившие мучительной остроты, воспоминания, которые неотступно преследовали его в течение минувшего года, терзали по ночам, словно издеваясь над его слезами, вновь и вновь заставляя его переживать страшные мгновения.
Он видит белоснежную палату клиники Института инфекционных заболеваний армии (ИНЗА) США в городе Фредерик, штат Мериленд. София, его возлюбленная, которая вот-вот должна была стать его женой, мечется в кислородной палатке, жадно хватая ртом воздух и задыхаясь. Он стоит в шаге от нее, но ничем не может помочь. Он что-то кричит медикам, но его голос отражается от стен и возвращается к нему, будто насмехаясь. Врачи не знают, что случилось с Софией. Они тоже бессильны что-либо предпринять.
