Глава 1
Я отправляюсь в Стайлз
Небывалый ажиотаж, который вызвало в свое время знаменитое «Убийство в Стайлзе», нынче уже немного схлынул. Но поскольку дело это прогремело на весь мир, мой друг Пуаро и семейство, члены которого стали участниками драмы, поручили мне написать правдивый отчет об этих событиях. Пора положить конец скандальным слухам, которые все еще витают вокруг этого происшествия.
Для начала изложу вкратце обстоятельства, благодаря которым я оказался вовлечен в эту историю.
На фронте я был ранен и, промаявшись пару месяцев в довольно унылой обстановке военного санатория, получил месячный отпуск для восстановления сил. Не имея ни родных, ни близких, я терялся в догадках, куда же мне теперь деваться. Случай свел меня с Джоном Ка́вендишем. В последние годы мы очень редко виделись, да и раньше, по правде сказать, не были закадычными друзьями. Главной причиной тому была разница в возрасте – Джон старше меня лет на пятнадцать, хотя, признаться, я ни за что не дал бы ему его сорока пяти. Однако в детстве я часто гостил в Стайлзе, эссекском поместье его матери.
Так что мы славно поболтали о былых деньках и дело кончилось тем, что он пригласил меня в Стайлз на все время моего отпуска.
– Почтенный матриарх будет счастлива вновь принять вас под крыло.
– Надеюсь, ваша матушка в добром здравии?
– Не то слово. Разве вы не слышали, что она снова вышла замуж?
Боюсь, я не сумел скрыть изумление. Ведь когда отец Джона, оставшись вдовцом с двумя сыновьями на руках, решил сочетаться повторным браком, его выбор пал на женщину, хоть и очень красивую, но уже не первой молодости. Так что сейчас миссис Кавендиш никак не могло быть меньше семидесяти. Мне она запомнилась как энергичная, властная особа, питавшая несколько чрезмерную склонность к общественной деятельности и жажду признания своих заслуг в свете – она обожала устраивать благотворительные базары и выступать в роли леди Ба́унтифул [Леди Баунтифул – нарицательное обозначение назойливой благодетельницы, дамы-патронессы; персонаж комедии «Уловки кавалеров» ирландского драматурга Джона Фаркера (1678–1707). (Здесь и далее – прим. перев.)]. Надо признать, женщина она была очень щедрая, к тому же обладала собственным, весьма значительным состоянием.
Загородное имение Стайлз-Корт мистер Кавендиш приобрел вскоре после свадьбы. Угодив под каблук жены с первых же дней супружества, в завещании он отписал ей в пожизненное владение не только это поместье, но и бо́льшую часть дохода, что было явным ущемлением прав обоих сыновей. Впрочем, мачеха всегда относилась к ним с беспримерной добротой. К тому же, попав под опеку второй жены отца еще малышами, они, в сущности, считали ее родной матерью.
Младший сын, Ло́уренс, с детства отличался хрупким здоровьем и чувствительной натурой. Он получил диплом врача, но вскоре отказался от медицинской карьеры и поселился в поместье, лелея литературные амбиции. Впрочем, стихи его не снискали ни малейшего признания у публики.
Джон какое-то время занимался адвокатской практикой, но в глубине души всегда мечтал заделаться сельским сквайром. Два года назад он женился и тоже обосновался в Стайлзе. Подозреваю, впрочем, что если бы мачеха увеличила ему содержание, он предпочел бы обзавестись собственным семейным гнездышком. Однако миссис Кавендиш обожала строить планы не только для себя, но и для своих близких, и рассчитывала на их безоговорочное подчинение. Ведь в руках она держала самые надежные поводья – шнурки семейной мошны.
Заметив, как я поражен известием о повторном замужестве его приемной матери, Джон довольно мрачно усмехнулся.
– Тот еще гнусный пройдоха, – с отвращением сообщил он. – Сами понимаете, Гастингс, до чего веселые деньки настали для нас. Что уж говорить о бедняжке Эви… Вы помните Эви?
– Нет.
– Ну да, вы и не можете ее помнить, она тогда у нас еще не жила. А сейчас она компаньонка матери, ее доверенное лицо и, можно сказать, домоправительница. Наша Эви – просто молодчина. Все поместье держится только на ней. Она уже немолода да и красотой не блещет, зато мастерица на все руки.
– Но вы хотели рассказать мне о…
– Да, о муженьке нашего матриарха! В один прекрасный день он свалился на нас как снег на голову, представившись дальним родичем Эви – троюродный кузен или вроде того – хотя Эви, надо сказать, отнюдь не спешила заключить его в родственные объятия. Да и любой на ее месте постарался бы отречься от подобного субъекта, сами поймете, когда его увидите! У него, знаете, эдакая черная бородища, и в любую погоду он щеголяет в лакированных штиблетах! Но маменька сходу прониклась к нему симпатией и предложила место секретаря. Помните, она заправляла в доброй сотне всяких благотворительных комитетов и обществ?
Я кивнул.
– Ну вот, а за годы войны сотня, как нетрудно догадаться, разрослась до тысячи. Так что этот А́льфред, конечно, оказался весьма ей полезен. Но вообразите себе наши чувства, когда маменька вдруг заявила, что выходит за него замуж! Этот тип по меньшей мере лет на двадцать ее моложе! Самый что ни на есть бесстыдный, наглый охотник за наследством! Но что поделаешь – маменька никого не желала слушать, так что свадьба все-таки состоялась.
