Район ЧАЭС. Подземная лаборатория под рекой Припять
За неделю до основных событий.
Пожилой ученый, профессор Речицкий Дмитрий Сергеевич, скрестив на груди руки, оперся о стену, выложенную белым кафелем, и с интересом наблюдал через прочное стекло автоклава уже начавшиеся метаморфозы в мощном теле воина.
– Павлик, подключи ему дыхательную маску. Наш боец, увы, не человек-амфибия. А захлебнуться такой удаче я не позволю. Кстати, насчет нахождения под водой можно будет потом подумать, как считаешь?
– Вы правы, профессор. Совершенствовать изобретение – значит повышать мастерство, – подобострастно кивнул ассистент профессора. Речицкий одобрительно хмыкнул и окинул взглядом длинную, немного нескладную фигуру своего ученика – из парня определенно выйдет толк. А молодой ученый уже колдовал над одной из панелей, расположенной на длинной дуге возле автоклава, его пальцы шустро бегали по кнопкам. Внутри капсулы открылась маленькая стеклянная пазуха, оттуда выплыла большая прозрачная маска и, управляемая дистанционно, плавно, словно медуза, переместилась в жидкости, накрыла рот и нос подопытного.
– Молодец! – Профессор был доволен. – Ну все, пока больше здесь делать нечего. Пойдем, Павлик, у нас еще много дел. А нашего подопытного мы навестим через пару дней. Думаю, этого времени будет достаточно.
Он сделал приглашающий жест рукой, и оба ученых вышли из лаборатории, где в подключенной к мудреной аппаратуре стеклянной капсуле продолжался уникальный, но жуткий по своей природе эксперимент.
Речицкий лишь на секунду обернулся; узкая полоска света из коридора прорезала тьму, упала на стекло автоклава, блик полыхнул, будто реальное пламя, – и ученый невольно дернулся. За эти короткие мгновения он вспомнил неудавшийся эксперимент, когда пересадил маленькую «топку» в черепную коробку предыдущего кандидата в универсальные убийцы. Почти сразу после операции раздалось гудение, словно внутри пациента заработал высоковольтный трансформатор, а затем он обуглился прямо вместе с хирургическим столом. Во избежание подобных эксцессов теперь Речицкий действовал осторожнее и никакую аномалию никому вживлять больше не решался. Сейчас его целью было сращивание мозга человека и уникального артефакта.
«Горгона»…
Однажды совсем зеленый ассистент (к счастью, не Павел, другой) во время научной вылазки в район Сгоревшего хутора приметил переливающийся необычным зеленым светом камень. В Зоне ко всему незнакомому стоит относиться с большой осторожностью, даже если ты надежно упакован в спецкостюм, обеспечивающий несколько степеней защиты. Но в тот раз научный интерес пересилил инстинкт самосохранения: парень присел на корточки, внимательно оглядел находку и прикоснулся рукой в пухлой перчатке к чудо-камню. Да так и остался в этой позе, превратившись в каменную фигуру с протянутой рукой и застывшим выражением удивления на лице.
Сердце Речицкого, увидевшего, что произошло с учеником, ухнуло куда-то вниз, по спине пробежал неприятный холодок. Как ученый он не обладал естественным для обычных людей чувством страха перед неизвестным, наоборот – неизведанное его привлекало, однако за время работы в Зоне он привык относиться к аномальным предметам с уважением. Дмитрий Сергеевич медленно приблизился к окаменевшей фигуре, присел рядом и осторожно подцепил камень большим контейнером, который тут же стал втрое тяжелей, потому что повторил судьбу молодого ученого – попросту окаменел. И никакие экранирующие стенки не помогли.
Много времени для оценки свойств «горгоны» не понадобилось: живое и неживое, все, что прикасалось к артефакту и оказывало минимальное давление на его поверхность, моментально превращалось в холодный камень. А вот чтобы нейтрализовать такое воздействие, Речицкий провел не одну бессонную ночь. Несколько месяцев он ломал голову, подступался к задаче так и эдак и все же нашел подход к камню – синтезировал специальный раствор, обработав которым, например, руки, можно было спокойно брать смертельный артефакт, как самый обычный придорожный камень. Однако здесь были два больших «но»: раствор действовал всего несколько часов, к тому же клонировать «горгону», чтобы использовать дубликат для экспериментов, ученому не удалось. Речицкий был рад и обескуражен одновременно: рад, что хоть на пару часов, но таки сумел обуздать силу камня, а расстроен из-за невозможности растиражировать единственный в своем роде артефакт.
А потом его посетила идея: почему бы не вживить его человеку, и тогда на выходе (разумеется, при благоприятном стечении обстоятельств) – солдат, обладающий редчайшими свойствами «горгоны».
…Профессор на миг зажмурился, мотнул головой, и, списав все на тяжелый день, захлопнул дверь лаборатории.
* * *
Спустя двое суток оба ученых вновь стояли возле автоклава. В помещении царил полумрак, лишь две неяркие хромированные лампы на стенах освещали большую прозрачную капсулу. Речицкий прищурился, затем его глаза расширились. То, что находилось сейчас за стеклом, уже мало напоминало человека. Тело бывшего бойца спецназа полностью покрывала толстая, корявая, щербатая корка землисто-коричневого цвета, отчего он казался стволом побитого грозой кряжистого дерева. Руки и ноги были трехпалыми и заканчивались длиннющими когтями. Сами конечности стали втрое больше, чем у обычных людей. Голова также значительно увеличилась в размерах, стала неровной, бугристой. Полностью выпали волосы. Но самым жутким в этом монстре были глаза: из-под воды на изобретателей глядели два черных, как угли, подернутых мутной пленкой нароста. Проняло даже профессора – Дмитрий Сергеевич заметно вздрогнул и на секунду отвел взгляд, но тут же, не желая терять лицо перед молодым ассистентом, взял себя в руки. Более того, сделал несколько фотографий для отчета.
