Мой давнишний друг Иван Голицын, любитель долгих интересных бесед за чаем, взывает у меня разные чувства. Я восхищаюсь его умом и в то же время не могу примириться с его эгоизмом, категоричностью суждений о творчестве наших товарищей. Мы оба с ним литераторы, только он драматург, а я прозаик.
Однажды вечером он позвонил мне по телефону и попросил срочно прийти к нему, чтобы рассказать мне нечто важное. Это было совсем некстати. Я только что взялся за рассказ, но в голосе друга меня что-то насторожило.
Я собрался и через полчаса, шагая по талому мартовскому снегу, пришел к нему домой.
У Ивана синие глаза, светлые волосы и загорелое лицо, с такими правильными чертами, что кажется, будто его вырезал скульптор.
Словно в благодарность за мой приход он сразу же рассыпался в поздравлениях:
– Я слышал, что ваша книга хорошо продается. Это шедевр тонкого вкуса и стиля. Отличные отзывы. Рад, очень рад за вас…
За чаем разговор шел о наших привычных делах, маленьких новостях. Я слушал Ивана и не узнавал в нем напористого, эрудированного собеседника. И все думал, что же он хочет мне сказать. Наконец после долгого молчания он тихо заговорил:
– Случай, о котором я хочу рассказать вам, очень семейный, и потому прошу вас держать это в тайне. Вы же знаете, мои предки из Северной столицы России; если честно, мы из голубых кровей. Я только вчера вернулся из Петербурга. Пока бабушка жива, я раз в год стараюсь навестить ее. Думаю, она нуждается в этом. Бабушка Аглая стареет так, что ничего не знает о жизни, кроме тех правил, на которых, как принято считать, держится семейное счастье. Она все еще красива, элегантна, потому что сохранилась в этой спокойной обстановке. Бабушка так и сияла в своем любимом шелковом платье вишневого цвета.
Около шести часов вечера я приехал к ним. Дом, построенный известным архитектором в начале прошлого века, стал родовым гнездом моих предков. Я люблю этот дом, каждый раз приезжаю туда с бесконечной радостью и уезжаю оттуда с сожалением.
В этом доме каждого всегда принимают как очень близкого и родного человека. Оказалось, что помимо меня в этот день у них гостили дальние родственники с детьми. Вы же знаете, я не люблю детей, особенно очень маленьких, а потому сразу после ужина попросил, чтобы мне показали комнату, где я буду спать. Бабушка любезно распорядилась, чтобы меня разместили в кабинете дедушки Владимира.
