Ночной весенний ветер пробирался до костей небольшую одинокую фигурку, идущую к храму великой и всебесцветной богини Тайрис. На пороге фигуру встретил средних лет мужчина в черно-белой мантии. Коротко кивнув пришедшему, впустил его внутрь.
– Оставьте меня одного, – приказал пришелец.
– Как пожелаете, господин, но не хотели бы вы оставить несколько телохранителей…
– Еще хоть слово и эти телохранители прервут твоё служение, – властно и грозно произнёс тот, и служитель поспешил удалиться, оставив господина одного в большом помещении храма.
Встав на колени, пришелец снял с головы капюшон и в лунном свете показался величественный мужской профиль. Убрав седеющие волосы со лба, мужчина начал яро читать молитву, переставая ощущать реальность, не слыша никого и ничего вокруг себя. Он делал это каждый вечер и каждую ночь, надеясь на лучшее. Мужчина смолк лишь на мгновение, чтобы перевести дыхание и в этот же миг услышал скрип двери и лёгкие шаги по полу величественного и единственного во всей Великой Равнине храма богини Тайрис.
– Это ты, Саз? – твердо, но тихо спросил человек. Никто не ответил, а звуки становились всё громче. – Левеллин?
– Не угадал, – произнёс шипящий голос и вскоре во мраке начал проявляться силуэт высокого получеловека полуящера с двумя большими крыльями за спиной. Два желто-зеленых глаза неожиданно вспыхнули во тьме. Лунный свет пробился сквозь отверстия между белокаменными колоннами храма, но пришелец встал так, что даже тень не падала на мраморный пол, только изредка показывался краешек хвоста.
– Ямих… – изумленно прошептал мужчина. – Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя здесь находиться! Сейчас же назовись, не то позову стражу! – кричал он.
– Напугал дррракона фффакелом, – произнес собеседник и издал жуткий гортанный звук, отдаленно похожий на смех. – Похоже, его императорсссское выссссочесссство боитсссся великого Дай-Тейя. Владыка сссмерти приззззывает тебя в сссвоё царсссство, человек, так не противьсссся же и прими эту почччесть как и полагаетсссся великому Императору. Ха-ха-ха.
По спине мужчины пробежал холодок, его охватил страх и в то же время гнев, но он нашёл в себе силы, встал, повернулся на голос и повелительным тоном произнёс:
– Покажись же! – но шипение слышались уже за его спиной:
– Не ссстоит кричччать в храме Тайрисссс. Ещщщё разззбудишшшь и примешшшшь её гнев, а заодно – кинжал сверкнул в свете полной луны – и мой!
Шею Императора пронзила невероятная боль. Страх. Гнев. Темнота. Последний вдох… Тело его обмякло и рухнуло на пол. Убийца вытащил из шеи мертвого своё оружие. Ему больше не нужно красться. Он совершил это. Владычица будет довольна. Пришелец на миг остановился у двери и в пустоту произнёс:
– До встречи в царстве тьмы, Император Гоме…
– Сышь, Император издох. На его место с Оазиса вызвали его единственного наследника, который не бум-бум о управлении страной. Чую, скоро беда…
– Война-то будет, но шо ещо больше подливает масла в охонь таг эта то, шо наследник-баба. Она шлюха, небось, но пхедстафь, баба, и стханой упхавлять! Хе-хе-хе…
– А ну заткнулись, гномы зелёные! Хватит языками мести! За работу!
– Да, милорд, – пророкотал первый гоблин, сплюнув на пол и пробормотав: «Сам гном», и принялся мести пол в трактире где-то на границе Великой Равнины и Граничного Леса.
***
Как и говорили гоблины, из Оазиса – самого большого и единственного города Вечных Песков – через несколько дней после объявления о смерти Императора был отправлен наследник, а точнее наследница, жившая почти с самого рождения вдали от дворцовой суеты. Сколько девушка себя помнила, её окружающие называли «ротас», но никогда не спрашивала, что это значит. И вот спустя 16 лет она узнала значение этого слова – дочь Императора. По давней традиции, до дворца наследник должен был добраться на колеснице, запряжённой двумя конями – чёрным по правую руку и белым – по левую. Однако путь предстоял не близкий. В самом начале пути колесница увязла в песке, что заставило будущую Императрицу сразу оседлать верблюда и вместе с небольшой группой сопровождающих-телохранителей – коренных жителей Пустыни – кайночианцев – двинулась дальше. Представители этой расы больше напоминали плод любви человека и кого-то из представителей кошачьих, или полулюдей-полукотов.
